Юрий Меркеев. Паук Жигулев (№ 354346)

Пять лет прошло, а я Иногда отчетливо слышу их Голоса из той комнаты с маками на витражах. Слышу, когда просыпаюсь в аду без заначки. И брожу по квартире, разговаривая с самим собой.

Но с утренним лекарством Все меняется. Во всех комнатах я зажигаю Свет, включаю телевизор на любой программе, наполняю пустоту какой-нибудь музыкой. В раю Мне необходим Шум. Бесполезный, ядовитый, безжалостный. Потому что в раю мне недостает ада. Должна быть какая-то Гармония, и я компенсирую загнанную в подполье душу внешним праздником. У нас запляшут Лес и Горы. У нас станцуют церкви за окном, а серые брюхатые Тучи извернуться белыми барашками и станут по моей команде танцевать фокстрот на скользких покатых черепичных крышах. В аду мне Хочется тишины и жалости, в раю недостает праздничного шума и диктатуры. Я уже признавался, что расхристанному существу Трудно соединить воедино больной Дух, израненное Тело и пропитанную ядами душу. Соединить так, чтобы почувствовать Настоящее Счастье, а не поддельное, временное. Все понимаю, мирюсь, Никого не осуждаю. У меня Одна Беда, у соседа по «палате» Другая. У кого повернется Язык опровергнуть Суждение о том, что все мы в этой Жизни как Пациенты планетарного сумасшедшего дома? Вглядись в себя, Человек, вглядись в Горе и радости, в опьянении и с похмелья – и ты поймешь, что я прав.