Он не мог не поморщиться при воспоминании о том, как тогда замер и во всеуслышание объявил:
- Нью-Йорк, я люблю тебя.
Любить?
Никогда. В лучшем случае это
Было слепым увлечением. И после трех месяцев, прожитых
Вместе с его воплощенной страстью, после стольких дней и ночей, проведенных с нею и только с нею, та утратила даже ауру былого великолепия.
Нью-Йорк был просто городом. Может быть, столицей городов.
Столицей - буквально. Он видел ее утром просыпавшейся, как шлюха, и выковыривавшей
Трупы убитых из щелей в зубах и самоубийц из спутанных волос. Он видел ее
Поздно ночью, бесстыдно соблазнявшей пороком на грязных боковых улицах. Он наблюдал за ней в жаркий полдень, вяло и безразличной к жестокостям, которые каждый
Час творились в ее душных переходах.
