Книга: Ночь перед Рождеством

... ты у меня Мать, и Отец, и Всё, что ни Есть дорогого на свете. Если б меня призвал Царь и сказал: «Кузнец Вакула, проси у меня всего, что ни есть лучшего в моём царстве, всё отдам тебе. Прикажу тебе сделать золотую кузницу, и станешь ты ковать серебряными молотами». - «Не хочу, - сказал бы я царю, - ни каменьев дорогих, ни золотой кузницы, ни всего твоего царства: дай Мне Лучше мою Оксану!»

... но его утешало то, что он сам Нарочно этого захотел и сделал-таки не так, как ему советовали.

... дралась только по утрам с своим мужем, потому что в это только Время и видела его Иногда.

Чудно устроено на нашем свете! Всё, что ни Живёт в нём, всё силится перенимать и передразнивать Один другого.

Оксане не минуло ещё и семнадцати лет, как во всём почти свете, и по ту сторону Диканьки, и по эту сторону Диканьки, только и речей Было, что про неё. Парубки гуртом провозгласили, что лучшей девки и не было ещё Никогда и не будет никогда на селе.

Сначала он жил, как настоящий запорожец: Ничего не работал, спал три четверти дня, ел за шестерых косарей и выпивал за одним разом почти по целому ведру.

... на стене сбоку, как войдёшь в Церковь, намалевал Вакула Чёрта в аду, такого гадкого, что Все плевали, когда проходили мимо; а бабы, как только расплакивалось у них на руках дитя подносили его к картине и говорили: «Он бачь, яка кака намалёвана!» - и дитя, удерживая слезинки, косилось на картину и жалось к груди своей матери.

Кумова жена была такого рода Сокровище, каких не мало на белом свете.