Он ударил кресалом, протянул Гили дымящийся трут.
Лицо оставалось спокойным. Он что, совсем без сердца?
Гили поджег костерок и раздул
Пламя. В свете дня оно
Было почти невидимым - только веточки и кусочки коры корчились и чернели. Гили и Эминдил бросили в
Огонь по веточке полыни и можжевельника.
Дым побелел, закурился вихрями. Они молча сидели,
Пока костерок не прогорел.
Он не бессердечный, понял Гили. Просто на его памяти это уже не первая деревня-могила и не вторая.
Оставить комментарий: