К этому времени
Война длилась столь долго, что я едва мог вспомнить мирное
Время.
Никто из живущих ныне поэтов не в силах выразить ту душевную
Опустошенность, которая позволяла
Мне продолжать участвовать в убийствах, не испытывая ни ненависти, ни раскаяния.