Было в этом смирении что-то животное, недочеловеческое, но в то же
Время возвышенное, вызывающее
Необъяснимое Почтение, потому что за смирением этим угадывалось
Сверхъестественное Понимание какой-то очень глубокой, скрытой и вечной сущности происходящего, понимание извечной бесполезности, а значит, и недостойности противодействия.
Оставить комментарий: