Михаил Сафарбекович Гуцериев. За маской из папье-маше

За каждой дверью каждый мир

По-своему наждачен.

Придуман слабому кумир,

А может быть иначе:

Придуман слабый, чтоб жалеть.

Придумана заначка –

Черпать слова для разных встреч,

А если нет, то плачьте.

Язык, хватая за кадык,

Подскажет мокрым словом,

Что среди прочих всех интриг

Умнее тихим рёвом.

Насущный нужен через день,

Неважно что, за сколько;

Крючок и кожаный ремень

Бывает нужен срочно.

Расстался, если не поймёшь,

Как дальше и поскольку,

Проблему новую найдёшь.

Ищи в собратья кошку:

С ней можно выпить, закусить,

Поговорить, не глядя,

За хвост подёргать. Позвонить,

Где голос беспощадный

Ответит громко: что враньё…

Поочерёдно, складно,

Чеканя слово, как одно

Единое пространство.

Найду огнистую любовь,

По памяти шагая.

Скажу себе: где до краёв –

Там зависть ключевая.

Отпетая всегда права,

Ей нужно до матраса;

Ей многое давать нельзя –

Оденется в лампасы.

Я помню чувственно её

Раздвинутые руки.

Бери и пользуйся – твоё,

Бесплатно. До разлуки

Осталось множество страстей,

От близости сугубых.

Чего достигнешь без локтей –

По-быстрому погубит.

Забытым миром вопреки

Возносится сегодня.

Надежду чувства обрели,

Надежда детородна.

Культ разный, Бог один, един,

По-своему и равный.

Мне нужен белый херувим,

Живой, а не карманный.

Узнал, что путь дороге рознь,

Учуял: счастье – жребий,

Нашёл породистых козлов

На Ноевом ковчеге.

Однообразием страдал,

До рвоты наигрался,

За холку дёргал, уши рвал,

До жалости смеялся…

Живу пониже и уже

Без клюва и понуро.

За маской из папье-маше –

Седая шевелюра.

Я детской памятью зажат,

И день за два дуплетом.

На тёмном небе сто волчат

Укрылись звёздным пледом.

Мне негде сесть и негде встать.

Хожу, считая время.

Устал ночами солнца ждать.

Мне старость душу съела.

Какое дело мне до вас!

Я потерял желанье,

Узрел, что жизнь – смешной рассказ,

Аванс до завещанья.