Марина Ивановна Цветаева. «Над вороным утесом...»

1

Товарищи, как нравится

Вам в проходном дворе

Всеравенства — перст главенства:

— Заройте на горе!

В век распевай как хочется

Нам — либо упраздним,

В век — скопищ — одиночества

— Хочу лежать один —

Вздох.

17 октября 1932

2

Ветхозаветная тишина.

Сизой полыни крестик.

Похоронили поэта на

Самом высоком месте.

Та̀к, даже в смерти своей — подъем

Он даровал несущим.

Ста̀ло быть, именно на своем

Месте: ему присущем.

Выше которого — только вздох

Мой — из моей неволи.

После которого — сразу Бог,

Бог — и ни вещи боле.

Всечеловека среди высот

Вечных при каждом строе.

Как подобает поэта — под

Небом — и над землею.

После России, где меньше он

Был, чем последний смазчик,

Первым в ряду — всех из ряда вон

— Равенства — выходящих:

В гор ряду, в зорь ряду, в гнезд ряду

Орльих — по всем утесам.

На пятьдесят, хоть, восьмом году —

Стал рядовым, был способ!

Уединенный вошедший в круг.

Горе? нет, радость в доме.

На̀ сорок верст высоты вокруг —

Солнечного да кроме

Лунного — ни одного лица:

Ибо соседей — нету.

Место откуплено — до конца.

Памяти — и планеты.

3

В стране, которая — одна

Из всех звалась Господней —

Теперь меняют имена

Всяк, как ему сегодня

На ум или не-ум (потом

Решим!) взбредет. «Леонтьем

Крещеный — просит о таком-

то прозвище». — Извольте!

А впрочем — что̀ ему с холма —

Как звать такую малость?

Я гору знаю — что сама

Переименовалась.

Среди казарм, и шахт, и школ

Чтобы душа не билась,

Я гору знаю, что в престол

Души преобразилась.

В котлов и общего котла

Век, — общей котловины —

Век, гору знаю, что светла

Тем, что на ней единый

Спит — на отвесном пустыре

Над уровнем движенья.

Преображенье на горе?

Горы — преображенье!

Гора — как все была: стара,

Меж прочих не отметишь.

Днесь — Вечной Памяти Гора,

Доколе солнце светит.

Вожатому душ, а не масс...

Не двести лет, не двадцать —

Гора та, как бы ни звалась,

До веку будет зваться

Волошинской.

23 октября 1932

4

— «Переименовать!» Приказ —

Одно, народный глас — другое.

Так, погребенья через час,

Пошла «Волошинской горою»

Гора, названье Янычар

Носившая — четыре века.

А у почтительных татар:

— Гора Большого Человека.

22 мая 1935

5

Над вороным утесом —

Белой зари рукав.

Ногу — уже с заносом

Бега — с трудом вкопав

В землю, смеясь, что — первой

Встала, в зари венце! —

Макс! мне было так верно

Ждать на твоем крыльце!

Позже, отвесным полднем,

Под колокольцы коз,

С всхолмья да на восхолмье,

С глыбы да на утес,

По трехсаженным креслам

— Тронам иных эпох! —

Макс! мне было — так лестно

Лезть за тобою — Бог

Знает куда! Да, виды

Видящим — путь скалист.

С глыбы на пирамиду,

С рыбы на обелиск...

Ну̀, а потом — на плоской

Вышке — орлы вокруг! —

Макс! мне было — так просто

Есть у тебя из рук... —

Божьих или медвежьих?

Опережавших: дай!

Рук — неизменно-брежных,

За воспаленный край

Раны — умевших браться.

В веры сплошном луче —

Макс! мне было — так братски

Спать на твоем плече!

Горы... Себе на горе

Видится мне — одно

Место: с него — два моря

Были видны по дно

Бездны... Два моря сразу!

Дщери иной поры —

Кто вам своих два глаза

Преподнесет с горы?

Только теперь, в подполье,

Вижу — когда потух

Свет — до чего мне вольно

Было — в охвате двух

Рук твоих. В первых-встречных

Царстве — о сам суди,

Макс, до чего мне — вечно

Было в твоей груди!

Пусть ни единой травки —

Площе, чем на столе —

Макс! мне будет — так мягко

Спать на твоей скале!

28 октября 1932

Кламар