подозрения [Тема]

- Какой-то странный говор.
- Да, мы из Шотландии, милорд.
- Скоты? Явились резать нас во сне? Прежде старик, теперь Эти. Что в нашу глушь вдруг потянуло скотов?
- Должно быть, весть о вашей доброте, милорд.
- Клянусь, он прав.
- Сэр Оливер, прошу прощения, милорд...
- Говори.
- Милорд, старик, о коем вы упомянули...
- Старик назвался магистром. Вы его слуги?
- Хозяин здоров?
- Он странствует Один.
- Мы отстали. Он не думал, что мы уже здесь.
- Кто ты? Ты - француз? ... Оставьте, мы благородные Рыцари!
- Но, сир, он наш переводчик.
- Прости их пыл. Ведь Французы - Враги. Впрочем, как и скоты. Я Никого не забыл? Я воюю с испанцами? У Арно ловкие шпионы. Мы видали их.
- Он не шпион, сир.
- Нет?
- Сир, он наш Товарищ.
- Наверное, он слишком долговяз для шпиона.
(говорит французскую фразу) Переведи.
- Перевод: я шпион.
- Да, это Чудо, тихий француз.
- Молчи.
- Что ты Там бормочешь? Громче!
- Я шпион.
- Я так и думал.

Следи за ними. Слишком уж весёлые.

- Не Всё так просто, в тебе что-то не так, блондиночка...
- Кроме моих подтяжек для чулок, глубокого декольте и развратного макияжа, как у потаскухи?

- Ну как? Они Ничего не заподозрили?
- Сначала чуть Было не заподозрили. Но Потом я им - Ам! - по ложечке - и расподозрили.

Её милость предавали столь Многие и столь часто, что Она легко верила наихудшему о ком угодно. Вероломством её милость Было уже не удивить. Она стала ожидать этого даже от тех, кого сильнее всего любила.

Помни, в наши уши вливается вся Суета мира, мы рассеянны, вечно к чему-то стремимся. Только в минуты сна и дремоты до нас доносится неясное Эхо, как будто кто-то кричал нам, призывал, говорил: «Иди туда, сделай то...» Но разве у нас Есть Время, чтобы одуматься?... Радио и то нужно настроить на определенную волну, а что же Говорить о нашем сознании и нашем Сердце? Мы настолько полны мирского беспокойства и Подозрения, что именно Голос бога считаем обманом.

Это Было одно из зловещих развлечений маньячки. Вручать после бурной ночи Ничего не подозревающему и уже изрядно надоевшему ей кавалеру Ключ. Якобы от ее спальни. Расчет был на то, что ключ возьмут в Руки. Причем в голые руки. Без всяких перчаток. А Хитрость заключалось в самом предмете. Он вообще не подходил к замку двери. Один зубец ключа был специально остро-остро заточен. И смазан сильнодействующим ядом. Манипулируя ключом нельзя было не оцарапаться. И тогда яд, попадая в ранку, проникал в Кровь и спустя несколько часов или дней Жертва умирала. Продолжительность Жизни кавалера зависела от концентрации яда. Чем Больше его намазано, тем быстрее умирал воздыхатель. Чем меньше - кончина "счастливчика" отсрочивалась на несколько часов позднее. Но в той или ином случае Итог этой забавы был один - Смерть от отравления! И Главное Никто ничего не мог доказать, что отравительницей является Лукреция Борджиа. Были лишь Подозрения, но никаких серьезных доказательств. Так искусно Все делалось. А Слухи, кривотолки и байки никто не воспринимал всерьез. К тому же Многие опасались связываться с влиятельным и могучим кланом Борджиа. Так что красавица-душегубица выходила всегда сухой из воды.

Нет Ничего хуже всеобщей подозрительности.

Ведь страдаем мы по большей части от подозрений, нас морочит та, что нередко оканчивает войны, а еще чаще приканчивает людей поодиночке, - молва.

- Ты вообще Кто по убеждениям? - спросил Федор с некоторой долей Подозрения.
- Воинствующий пофигист восьмого дня, - сказал я.

Полагаю, под Конец он о чём-то догадался - не кем я был, а, скорее, кем я не был. Всё это Время он чувствовал - что-то здесь не так. Но что именно, он никак не мог понять. Его жена была Права. Он считал себя умнее, чем был на самом деле, что и привело его к гибели. По иронии судьбы, умнее из двоих была как раз Она - ведь она не доверяла Мне с минуты нашего Знакомства, а в самом конце высказала свои Подозрения вслух. Мне жаль её, жаль её Дочь - но какой у меня был Выбор? Джонс должен был умереть. Я нажал на спусковой крючок, хотя сожалею об этом но сей День. Лучше бы всё кончилось по-другому.
Это был хороший Человек. Я им восхищался. И хотя мне пришлось его застрелить, я всегда буду Думать о нём, как о моём друге.

У меня Есть Подозрения, что Страдания свои этот чувствительнейший из людей несколько преувеличивал, ибо для тонких, нежных душ они всегда безмерны.

На шее затянулася петля подозренья.

… Подозрения могут зайти очень Далеко - только дай им волю.