Он чувствовал себя свободным и от собственного прошлого и от того, что
Было им утрачено. И он принимал это самоутешение, это сжатие душевного пространства, это пылкое, но трезвое и терпеливое
Отношение к миру. Ему хотелось, чтобы
Жизнь уподобилась куску теплого хлеба, который можно как угодно комкать и мять.