влюбленность [Тема] Страница 5

- У нас просто детский школьный Роман: гуляем, за ручку держимся, ну, целуемся Иногда.
- Ты же знаешь, что держаться за ручку - это опаснее, чем что-нибудь другое.

А у меня во дворе, ходит девочка с каре
И я так в неё влюблён, и я так в неё влюблён.

Небольшой взаимообмен, и я влюбляюсь. Момент для себя, и я на сцене, но Реальность всегда находит Способ Вернуть меня обратно.

- Ты оказывается делаешь весь проект в одиночку?
- Мам, Мальчики всегда это делают для своих подруг.
- Неужели?
- Думаешь, Мюррей вернётся?
- Это зависит от того, что мальчики делают для своих собак.

Я до сих пор думаю, что Она не была его женой: они казались слишком влюбленными друг в Друга.

Если бы мы были влюблены непрерывно, то умерли бы с голоду. А Любовь - это Влюбленность… Время от времени.

Аделаида Епанчина: - Расскажите, князь... о том, как вы были влюблены.
Князь Мышкин: - Я не был Никогда влюблён. Я был счастлив иначе.
Аглая Епанчина: - Вы умеете быть счастливым?
Князь Мышкин: - Да.

Влюбиться - это как испытать Дежавю. Это найти пристанище в незнакомце.

ЕВРЕЙКА: Я гладила его рубашки.
И я подумал: приятнейший голос.
Негромкий, чуть глуховатый, грудной.
ЕВРЕЙКА: Я повесила его рубашки в шкаф, увидела на одной из них ниточку, потянулась убрать, а шкаф дохнул на меня его запахом. Мне хотелось туда упасть и закрыть двери. Изнутри. Но я просто стала гладить его рубашки, и он вошел. Я отпрыгнула, он прошел к подоконнику, взял нужное досье и вышел. Это всё.
Глаза её следили за лучом света с башни.
Луч бежал к нам.
Я: Хорошо, значит, он не заметил.
ЕВРЕЙКА: Вот это и Плохо.

- Египет у меня в крови. Мой Отец был археологом. Он так любил Египет, что женился на моей матери, которая была, во-первых, египтянкой, а, во-вторых, авантюристкой.
- Я беру твоего отца и твою Мать, и я получаю его[брата]. А вот что ты здесь делаешь?
- У! О! Может быть я не авантюристка, не искательница сокровищ и не бандитка, мистер О'Коннел, но я горжусь тем, что я Есть!
- И что ты есть?
- Я - библиотекарша! И я вас Сейчас поцелую, мистер О'Коннел.

Мы Разные Люди, но после пары фраз -
Мы Близкие люди, и не отводим глаз,
Как Влюблённые люди. Так бывает только раз,
Но разные люди - Всё, что осталось от нас.

И то, как Она наклонила свою макушку к его плечу, то как он держал её руку, как она держалась за его локоть, то как они говорили - это подделать нельзя.
Кому в Кино - Минута съемки - сыграть легко. Лежишь и не дергаешься. Кому в Жизни сыграть невозможно.
Но более всего - невозможно подделать любовь.
Потому что Искренность не подделать.
Жизнь сыграть невозможно.
Её можно только жалко имитировать. Увечность тела, на самом деле, куда незаметнее увечности Души. Мы Все калеки, поэтому привыкаем. Но когда видишь перед собой здоровую душу. Видишь это свечение, ты понимаешь: такое подделать нельзя.
Их Слова дышали, потому что дышали они. Оба.
Живые.
Красивые.
И весь Мир раскатывался перед ними скатертью-самобранкой, бери - не хочу.
И это Было Правильно, потому что только такие Существа и способны наполнять мир жизнью.
Когда они ушли, кабинет еще долго звенел колоколами Бретани, прибоем Канн, кружил вальсами Штрауса.
И было так Хорошо, так спокойно, как не бывает на Земле.
Как не бывает ни в книгах, ни в кино, разве что в музыке и то на обидно короткие моменты, когда по несовершенным человеческим нотам вдруг разливается Благодать.

Влюбиться бы поране тоже
И Голос сердца не гасить -
Успеет он ещё остыть,
Ну а Сейчас пусть гложет...
Пусть гложет. А раз гложет, вынь
Ту Мысль товарищу наружу...
Когда наступит тишь и стынь,
Лишь Стены, лист и неба синь
Тебя сжелают Слушать...

Притяжение друг к другу - несравненное состояние,
словно Влюбленность, и чаще всего бывает, когда рождаются стихи,
под влиянием Музы, но еще и самое большое в этом -
Понимание другой вдохновенной души,
словно ты всем этим дышишь и плескаешься с ним
на одной волне.