любовь [Тема] Страница 1117

Я люблю Америку, но Она Мне не нравится.

- Как ты думаешь, что легче: уходить или оставаться? Я про Любовь.
- Легче всего не связываться. Я про Отношения.

Писать Стихи - не значит быть поэтом,
Уметь ласкать не значит полюбить.
И тлеет Жизнь безвкусной сигаретой,
Которую так просто потушить.
Смотри в меня и молча раздевайся,
Успей спасти наш загнанный мирок,
Разбей по нотам самой юной страсти
И рукавом сотри последней срок.
Да просто будь на сантиметр глубже,
Будь здесь на расстоянии тепла
Вплети меня в узоры этих кружев,
Которые не Больше, чем слова.
Хотя... Не стоит. Запирай засовы,
Ломай в руке хрустальные шары
Еще одной, уже ненужной ссоры
В пространстве исковерканной зимы.
Весна придет. Она придет, я знаю.
Она войдет к нам в Души налегке,
И будет Время для Любви и чая,
И Первый поцелуй на языке.
Но между тем и этим старым светом,
Я не могу никак одно забыть:
Писать стихи - не значит быть поэтом.
Уметь ласкать не значит полюбить.

Сердито сузившимися глазами Лютомер следил за тем, как Она в волнении ходит туда-сюда. Вся его человеческая и божественная Сущность противилась тому, чтобы отдать ее неведомому жениху. Именно Сейчас, когда этот жених обрел Имя и Род, Лютомер вдруг понял, что ему наплевать на судьбу и обеты и что он готов драться за нее с кем угодно - хоть с самим варгой Радомом! Сколько ни пытался он привыкнуть и смириться с тем, что рано или Поздно она уйдет, но так и не привык. И не смирился. Все Существо его восставало против Мысли расстаться с ней. И Если для этого Надо изменить саму судьбу - где она, Судьба, где ее веретено? Лютомер чувствовал в себе Силы совершить все что угодно. И остановит его только одно - если сама Лютава захочет уйти.

Стильные Мужчины пахнут дорогим парфюмом. Влюблённые мужчины пахнут своей женщиной.

Комнатная Зима. И кормушка на окне с хлебом для голодных замерзших птиц, и мягкий Свет из окна, который Никогда не гаснет, и тихое уютное Тепло, словно в доме моём не кончается праздник рождества, и Звуки смеха, и речитатив стихов, которые я порой читаю вслух для того, кого люблю, и тёплое Молоко, похожее на вату неба, и невозможно долгий поцелуй, когда я вдыхаю Тебя в порыве Страсти, а ты обнажёнными лопатками упираешься в стену, за которой зима. Зима, хранящая много сказок...

Старик, который любил птиц. Скамейка, подсохший Хлеб и пёстрые голуби, воркующие о весне и доверчиво подходящие так близко, что можно рассмотреть в круглых глазах Отражение парка и кусочек неба. Это Всё, чем он владел, но большего он и не желал. Но как трогательно, как глубоко он любил эту резную скамейку, этих смешных неуклюжих птиц. Так может Любить Человек на излете Жизни, человек, смирившийся с одиночеством, человек, у которого не осталось Ничего, чем можно дорожить, что страшно Однажды потерять. Когда-то давно он любил Море, и Сейчас шорох крыльев напоминал ему мягкий Шёпот прибоя. Раскидав хлеб, он закрывал Глаза и ему казалось, что он слышит крики чаек, и Воздух пах Нет солью, а он так молод, так счастлив, и вся Жизнь ещё впереди, и Лучшее обязательно случится. И тогда он обнимал слабыми, дрожащими руками свой крохотный мирок, далёкий от суеты города, рождённый на углу парка из тихой нежности и блеклых воспоминаний, и не хотел умирать. Когда ему стало Плохо, когда приехала скорая и какие-то Люди с ласковыми улыбками на равнодушных лицах увозили его, он плакал. Нет, не от боли, Она привычна, она по сути своей пустяк. Но он плакал и пытался дотянуться до кармана, где еще лежали остатки хлеба, остатки его собственной жизни.

Дело в том, что Есть ты. И эта простая Данность, уютно и Тепло спрятавшаяся где-то то ли в левой стороне груди, то ли на изнанке Век закрытых глаз, то ли где-то ещё, где отступает Тело и царствует Душа, эта смешная данность будит во Мне самом нелепое межсезонье, заставляя отчетливо Видеть вокруг на Первый Взгляд неприметное, скрытое от глаз скорее привычкой к зиме, чем природным климатом. Январь. А я собираю летящие на рваном ветру алые Листья, беременные новой жизнью почки деревьев, я собираю их, как собирают Цветы, чтобы подарить любимому человеку, ставшему для художника той неотъемлемой жаждой творчества, которая открывает новый Потенциал стареющего искусства.

Любовь - опасная вещь. От неё можно получить острое помешательство.

Человек был влюблен в женщину с именем Жизнь, которая часто оставалась с ним. Он угощал ее чаем и рассказывал ей Сказки, а Потом они засыпали на не разложенном диване, крепко обнявшись. Он просто Тихо жил возле ручья из вечно тающего снега, и так ли важно, что у него Было только одно крыло.

- Ты был когда-нибудь влюблен?
- Неоднократно.
- Если неоднократно, это уже не похоже на Любовь...

По Мне, Жизнь - это ряд сверкающих огнями магазинов, перед каждым стоит торговец, потирает себе Руки и говорит: "Будьте у меня постоянным клиентом. Мой универмаг - лучший в мире". Я вхожу, при мне Кошелёк, набитый красотой, деньгами и молодостью, Все мне по карману. "Чем вы торгуете?" - спрашиваю я, а он, потирая руки, отвечает: "Сегодня, мадемуазель, у нас имеется Запас первосо-о-ортнейшей Любви". Иной раз у него даже Нет любви в ассортименте, но, услышав, сколько у меня денег на Покупки, он за нею посылает. Что-что, а Любовь всегда к моим услугам, причем Бесплатно. В этом мой единственный Выигрыш.

Даже что-то не Настоящее можно по-настоящему Любить.

В Любви и в театре Все Средства хороши.