радио [Тема] Страница 1

По Радио закончился обзор новостей и заговорил Уоган, его мягкий ирландский говор Кейт знала с самого детства. Он рассказывал о зубнойпасте, передачах, прошедших прошлым вечером по ТВ… милые, забавные Глупости. Но Кейт слышала только: Всего лишь еще пять минуточек. Еще пять минуточек в кровати, Кейт Йетс, в самой мягкой, самой удобной кровати вмире.
Он закончил Говорить, и заиграла Музыка. Анна Маррей, «Зимородок». Кейт понимала, что это смертельно, Песня специально написана, чтобы отговорить людей вставать и идти на работу. Это была убаюкивающая, протяжная песня.

Нора Галь - одно из ярких имен в блистательной плеяде российских литераторов, создавших всемирно признанную школу художественного перевода. Свою славу Она заслужила, открыв нам «Маленького принца» Сент-Экзюпери. Бесценной заслугой Норы Галь остаются ее выдающиеся переводы шедевров современной мировой литературы.
«Слово живое и мертвое» - обобщение многолетнего творчества и самой Норы Галь, и ее замечательных коллег. Вместе с тем эта Работа выходит Далеко за Рамки собственно переводческих проблем. Разбирая типичные Ошибки, проникающие в прозу и публицистику, на Радио и Телевидение, и противопоставляя им блестящие образцы живой русской речи, она вносит неоценимый Вклад в столь актуальную ныне борьбу за чистоту и Достоинство русского языка.

В Штатах Было Все не так, как в Европе, где недостающее третье измерение заменяла Борьба против бюрократизма, против властей и жандармов, борьба за временные визы, за работу, борьба против таможенников и полицейских - словом, борьба за то, чтобы выжить! А здесь нас встретила Тишина, мертвый штиль! Только кричащие газетные заголовки и сводки по Радио напоминали о том, что где-то Далеко за океаном бушует Война; Америка знала лишь войну в эфире: ни Один вражеский Самолет не бороздил американских небес, ни Одна бомба не упала на американскую землю, ни один пулемет не строчил по американским городам.

Песни по Радио обретали для него новый Смысл, Если он слышал их, когда ехал к ней на Свидание. Ему хотелось Слушать их Вместе с нею, но они редко приезжали в одной машине, и по мере того как той весной Неделя сменяла неделю, песни словно майские жуки, умирали в полете.

Как Гром с небес, пойте, ангелы!
Вновь с нами Бог и Радио.

Есть выдающаяся книга «Возле монастырских стен» авторства Сергея Волкова, одного из последних выпускников старой московской духовной академии. На Мой Взгляд, Одна из лучших работ о Церкви и Троице-Сергиевой лавре периода революции. Волков знал Святителя Тихона, священномученика Илариона Троицкого, слушал Лекции Флоренского, видел закрытие Лавры в 1920-х и ее открытие после войны, учительствовал, нищенствовал. Он умер в 1960-х, так и не обзаведясь семьей и всю Жизнь проработав над дневниками и воспоминаниями, значительная Часть которых пропала. Но даже то, что сохранилось и издано в виде указанной выше Книги, поражает объемом знаний и изумительным языком, поэтичным, мягким и глубоким, которым отмечена Эпоха модерна.
Но притягательно не только это. Ему заменили семью, бытовые удобства, Друзей, круг общения книги. Это был Человек, читавший всю жизнь запоем, добывавший в самые безотрадные Годы по крупицам редкие, часто запретные книги, анализировавший их, вживавшийся в них, общавшийся с ними, как с живыми людьми. Чтение, систематизация прочитанного, Анализ текстов и идей стали для Волкова главным и основным делом Жизни.
Записи содержат несколько тысяч (!) книг, брошюр и статей с XVIII и до середины ХХ столетия. Волков вспоминал, как он возвращался к книгам в трудные Военные годы. «Я опять погрузился в Мир познания и подлинно эстетического наслаждения. И опять, как когда-то в академические годы, я увлекся всем этим. Античный мир, Средневековье и Ренессанс; Гёте, Шекспир, Достоевский и Бальзак; персидские, японские и китайские Поэты; История Китая и Египта, философские и археологические журналы, Мемуары, труды, Путешествия - Все снова ожило для меня. Я читал новые и перечитывал старые книги… Книги - вещественные сгустки мирового разума и мировой Души - вы были истинными учителями и спутниками жизни. Академия и Флоренский, символисты, мистики, мечтатели, визионеры, поэты, Музыканты - вы Радость и Цвет мира, Учителя, наставники, Друзья, любимые и Родные! Все Люди, что близко соприкасались со мною, своей добротой, участием, лаской, мудростью влиявшие на меня, все учителя, друзья, Знакомые, ученики, товарищи - вижу, помню и благодарен Вам» - так восторженно описывал он свое Отношение к книгам. «Как я желал бы знать, - писал он, - что думают, что говорят Сейчас такие люди как Ромэн Роллан, Морис Метерлинк, Кнут Гамсун, Бернард Шоу, Герберт Уэльс, Олдингтон, Фейхтвангер? Какие книги они напечатали, что сказали об этой войне и вообще о людях и жизни наших дней? И я - современник этих талантливых и глубоко уважаемых, дорогих моему уму и сердцу людей - не слышу их Голоса и их биения сердца «в такие дни». Обидно и горько. А разную болтовню Слышишь со всех сторон, и по Радио, и через газеты и журналы...»
Среди тех записей, что приходилось Видеть, есть целые разделы - Поэзия (Княжнин, Соловьев, Агнивцев, Мережсковский, Северянин, Гумилев, Пастернак, Тэффи и еще десятки имен), история искусств, Проза (сотни названий - от Олеши, Ильфа и Петрова, Белого, Антокольского, Вересаева до Моруа, Гашека, Локка), древняя история, средневековая история, новейшая история, библиография и, наконец, Философия - русская и западная, которые он знал блестяще. Он делал тщательные выписки из разных книг о тех, кого знал - Прежде всего, о Флоренском, которого боготворил. Это не считая самой разной периодики и случайных брошюр и статей. Отдельно был составлен список «книг, которые Мне хотелось бы иметь». Среди них Мандельштам, Муратов, Мариенгоф, Роллан, Ницше, Шпенглер…
Чтобы «почувствовать» то далекое, трагическое, густо насыщенное и Прекрасное Время, Надо прочесть не так много авторов. Среди них, без Сомнения, Сергей Волков.

Помните грустную фразу Ильфа? "В фантастических романах Главное Было Радио. При нём ожидалось Счастье человечества". Но вот и радио Есть, а счастья Всё Нет. То же самое с интернетом. Когда-то мечталось: он послужит сближению людей. И вроде бы Мечты исполнились, только как-то коряво. Сколько злости, сколько мошенников сюда набежало!

С утра по Радио поспешный, но осмысленный пердёж.

И в Дверь стучат, кричат: "Открой, иначе хуже будет!",
Иногда Покой важнее, чем горячий Ужин людям.
Что за Звук? Сломанные хрусты судеб,
Радио вещает, будто скоро Все разрулит Путин.
Люди смотрят телек, делая так, как надо,
Последние известия, первые ватакаты.
За то, что мы живы, наверное, виноваты,
У матерей льются Слезы на Пол - водопады.

Начальство при помощи Радио, и теле, и газет распространяет среди миллионов разухабистые гнусные песни - дабы Население не знало ни Ахматовой, ни Блока, ни Мандельштама...

Наши беседы «на троих» у микроф Она Радио «Вести FM» оказались интересны не только Мне и моим коллегам Армену Гаспаряну и Гии Саралидзе, но и многим радиослушателям, а теперь еще и читателям.
В новой книге серии «Наш XX Век» представлены отредактированные обсуждения, объединенные общим названием оттепель. Так принято именовать период второй половины 1950-х и начала 1960-х годов прошлого века. Не уверен, что само Название - оттепель - ухватывает Суть происходивших событий. Период правления Хрущева ознаменовался и новыми гонениями на Церковь, и изъятием приусадебных участков, и первым после Кровавого воскресенья расстрелом демонстрации в Новочеркасске. Правда, в это же Время наша Интеллигенция получила Возможность проклинать Сталина, потому что этого хотел Хрущев, и, наверное, поэтому она так и назвала этот период.
В этой книге мы подробно говорим о наших достижениях и упущенных возможностях в тот период и стараемся понять что-то самое Важное, чему, собственно, и должна учить нас история.
Дмитрий Куликов. Предисловие.

По всей вероятности, американец - хороший Патриот. И Если его спросить, он искренне скажет, что любит свою страну, но при этом выяснится, что он не любит Моргана, не знает и не хочет знать фамилии людей, спроектировавших висячие Мосты в Сан-Франциско, не интересуется тем, Почему в Америке с каждым годом усиливается засуха, Кто и Зачем построил Боулдер-дам, почему в Южных штатах линчуют негров и почему он должен Есть охлажденное Мясо. Он скажет, что любит свою страну. Но ему глубоко безразличны Вопросы сельского хозяйства, так как он не сельский Хозяин, промышленности, так как он не промышленник, финансов, так как он не финансист, искусства, так как он не артист, и Военные вопросы, так как он не военный. Он - трудящийся Человек, получает свои тридцать долларов в неделю и плевать хотел на Вашингтон с его законами, на Чикаго с его бандитами и на Нью-Йорк с его Уолл-стритом. От своей страны он просит только одного - оставить его в покое и не мешать ему Слушать Радио и ходить в Кино.

Бум, бум и бум сверху. Как Бой барабана. От музыки сотрясается потолок. Ритм изменяется. Удары становятся чаще, как будто сходятся Вместе, удары становятся реже, как будто расходятся в стороны, но они не прекращаются.
Внизу кто-то поет. То Есть даже не поет, а выкрикивает Слова песни. Все Эти Люди, которым необходимо, чтобы у них постоянно орал телевизор. Или Радио, или проигрыватель. Все эти люди, которых пугает Тишина. Это мои Соседи. Звуко-голики. Тишина-фобы.

Ты вот Радио выключил, а Люди слушают твою похвальбу и думают - до чего измельчал Алёшка Журбин!