писатели [Тема] Страница 4

Я начинал предчувствовать, что Персонажи романа не созданы для реальной Жизни. Я знал Билли, ее Недостатки и тревоги, ее Простодушие и Уязвимость. В каком-то смысле я чувствовал себя в ответе за то, что с ней происходило.

Я не щадил Билли в моих историях, но для меня это не имело никаких последствий. Она была вымышленным персонажем, чистой абстракцией, существовавшей исключительно в моем воображении и в воображении читателей. Героиня, чье материальное Существование сводилось всего лишь к нескольким строчкам, напечатанным на листках бумаги. И вот теперь Создание восстало против своего создателя!

- Писать Книги - это пустяки: писать Все умеют, но не все при этом писатели.
- А как Человек узнает, что он писатель, Гарри?
- Никто не знает, что он писатель. Ему об этом говорят Другие.

Роман не Действительность, и рассказчика не следует путать с его создателем.

Сочинять Роман - Дело хитрое и Сложное.

Я снимаю с ручки колпачок и начинаю писать. Всю Жизнь я только этим и занимался. Писал, влекомый двойным противоречивым порывом: воздвигать Стены и распахивать двери. Стены - чтобы оградить Действительность от разрушительной жестокости, а двери - чтобы вырваться в параллельный Мир, ту же действительность, но не такую, какая Она Есть, а такую, какой она должна быть.

Человек Пишет не для того, чтобы прослыть писателем. А для того, чтобы в тишине познать Любовь, которой недостает всякой Любви.

Ведь это привилегия писателя, Нет? Придумывать Истории и таким образом бросать Вызов действительности. Не только для того, чтобы сделать ее Лучше, а еще для того, чтобы сразиться с ней на ее собственной территории. Исследовать ее, чтобы Потом ловчее ниспровергнуть. Познать ее, чтобы со спокойной совестью противопоставить ей взамен другой Мир.

Когда я обкладывался книгами и погружался в творческую обстановку, на душе у меня становилось легче. Я физически ощущал, как Все мои тревоги отступают.

Любой Роман - как и любой кинофильм и любая театральная пьеса - зачастую плод многих лет упорного труда, сомнений и переосмыслений.

Когда я был несчастен, когда не с кем Было перемолвиться словечком, у меня оставались мои Персонажи. Я знал, что некоторые из них еще несчастнее меня. Это было Далеко не Утешение, скорее Чувство братства.

Захотели стать писателем, чтобы тиранить своих персонажей?

Я со вздохом вспомнил Набокова, называвшего своих персонажей "каторжниками", невольниками в мире, в котором он был "абсолютным диктатором, единственным ответственным за Стабильность и правду".

Я давно знаю, что художественный Мир подчиняется собственным законам, но Могущество этих законов я до сих пор недооценивал.