Мы довольно близко видели смерть
и, пожалуй, сами могли умереть,
мы ходили везде, где можно ходить,
и смотрели на
Всё, на что можно смотреть.
<...>
Мы напрасно искали домашнюю жалость,
забытую нами у очага,
мы здесь привыкали, что быть убитым -
входит в
Обязанности врага.
<...>
И, честное
Слово, нам
Ничего не снилось
когда, свернувшись в углу,
мы дремали в летящей без фар машине
или на твёрдом полу.
У нас была чистая
Совесть людей,
посмотревших в
Глаза войне.
И мы слишком много видели днём,
чтобы
Видеть ещё во сне.
