Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. Перенимают
Черт знает какие бусурманские
Обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет
Говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего подлюки, каков он ни
Есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского
Чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши
Громко подлую
Жизнь свою, готовый муками искупить позорное
Дело. Пусть же знают они
Все, что такое значит в Русской земле товарищество! Уж
Если на то пошло, чтобы умирать, - так никому ж из них не доведется так умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит у них на то мышиной натуры их!
