Персонаж: Фитц Чивэл

- Простите меня, - продолжил я. - Не хотел испугать вас. Но вы не должны оставаться здесь в одиночестве. Кеттл опасается, что от круга Регала Все еще может исходить Угроза, а это Место не так Далеко от колонны.
Она горько улыбнулась:
- Я всегда в одиночестве, где бы я ни была. Мне кажется, они не могут сделать со мной Ничего, что Было бы хуже того, что я сама с собой сделала.

Я только Тихо спросил ее:
- Теперь уже не осталось Ничего личного?
- Только то, что мы скрываем от самих себя, - Грустно ответила Она.

Возьми Воспоминания о моей матери и Чувства, которые они рождают. Я во Все не хочу их знать. Возьми рыдания, подступающие к моему горлу, когда я думаю о Молли. Возьми все яркие дни, которые мы прожили с ней. Возьми их великолепие и оставь Мне только тени того, что я видел и чувствовал. Дай мне Возможность вспоминать их, не раня себя.

Я смотрел на переднюю лапу дракона. Там, где мои Руки лежали на бугристом ка Мне, теперь были два отпечатка. В них каждая чешуйка была тонкой и безупречной. Я отдам ему Все это, подумал я, все это - и какую ничтожную Часть дракона мне удалось наполнить. Потом я подумал о драконе Верити. Он был огромным. Как Мой король сделал это? Что же он держал в себе все Эти Годы, чтобы суметь придать форму такому дракону?
- Он многое чувствовал, твой дядя. Великую Любовь, безмерную Преданность... Иногда мне кажется, что мои двести с лишним лет бледнеют Рядом с тем, что он пережил в свои сорок с небольшим.

Сила не заснула во Мне. Особенно летом, когда я иду по берегу мимо морских скал и смотрю вдаль, я испытываю Желание потянуться Вперед Силой, как когда-то делал Верити. Иногда я делаю это и узнаю об улове рыбака или о домашних заботах помощника капитана на проходящем мимо торговом судне. Верити когда-то говорил мне, что тяжелее всего то, что Никто Никогда не отвечает.

Иногда, когда Она спит Рядом, а я лежу без сна, прислушиваясь к ее тихому дыханию, я думаю, что встану Завтра и найду какой-то новый Смысл в Жизни. Но обычно, просыпаясь по утрам от боли в онемевшем теле, думаю, что я вовсе не молодой Человек. Я старик, заключенный в израненном теле юноши.