А вечером, попивая с Нарышкиным слабенькое винцо возле камина, ученый слушал этого старого
Человека, сокрушавшегося о бедах отечества.
- Я ведь долго жил в Европе, - говорил он, - и много живу в России. Для Европы
Она всегда останется сфинксом, и
Все будут удивляться нашему могуществу и нашим бедам. Но для меня, для русского, останется трагической загадкой: как мы ещё не погибли окончательно под руинами собственных ошибок?
