Персонаж: Ричард Фейнман

... Мне казалось, что девчонкам приходилось куда тяжелее, чем парням. В те дни Девочки не могли попросить вклиниться и потанцевать с мальчиками; это Было «неприлично». Поэтому не слишком хорошенькие девочки часами сидели в сторонке и скучали. Я подумал: «Парням проще: они могут вклиниться, когда ни пожелают». Но проще это не было. Ты «можешь», но у Тебя не хватает мужества, резона или чего бы Там ни было, что нужно, чтобы расслабиться и получать от танцев Удовольствие. Вместо этого, ты просто в узел завязываешься, переживая, как бы вклиниться в толпу или пригласить девочку потанцевать с тобой.

... Так я пригласил её в Кино. Это Было моё первое свидание.
Я пошёл домой и рассказал об этом маме. Она дала Мне много разных советов, как Делать это и как то. Например, Если мы поедем на автобусе, то я должен выйти первым и подать Барбаре руку. Или если мы пойдём по улице, то мне нужно идти по внешней стороне тротуара. Она даже рассказала мне, что нужно Говорить. Она передавала мне по наследству культурную традицию: Женщины учат своих сыновей Хорошо обращаться со следующим поколением женщин.

Я думаю, что Человек должен обладать отношением типа «Какое тебе Дело до того, что думают Другие!» Я сказал: «Мы должны выслушивать мнения других людей и принимать их во Внимание. Но Если они неразумны и если мы считаем, что они ошибочны, то на этом Всё!»

Я без труда надевал маску полного идиота - коим я обычно и являюсь, когда попадаю в реальный Мир - и полагал, что Нет такого закона природы, который гласил бы, что Мне нужно сдаться. Я просто продолжал идти своим путём, без малейших колебаний.

Однажды, когда я был в Принстоне, я получил по почте коробку карандашей. Карандаши были темно-зеленые с надписью «РИЧАРД, ДОРОГОЙ, Я Тебя ЛЮБЛЮ! ПУТСИ», сделанной золотыми буквами. Это была Арлин (я звал ее Путси). Что ж, это Было Мило, я ее тоже люблю, но - вы знаете, как по рассеянности обыкновенно оставляешь карандаши повсюду: показываешь профессору Вигнеру формулу или что-то еще и оставляешь на его столе свой карандаш. В те дни дополнительных инструментов у нас не было, поэтому Мне не хотелось, чтобы карандаши валялись без Дела. Я принес из ванной комнаты лезвие и срезал с одного из карандашей надпись, чтобы посмотреть, смогу ли я их использовать. На следующее Утро я получаю Письмо. Оно начинается так: «ЧТО ЗА Мысль: ПОПЫТАТЬСЯ СРЕЗАТЬ С КАРАНДАШЕЙ Имя?» Дальше: «Разве ты не гордишься тем, что я люблю тебя?» Потом: «КАКОЕ ТЕБЕ Дело ДО ТОГО, ЧТО ДУМАЮТ Другие?»

У меня Никогда не Было ни этого Ощущения, ни этой безумной Мысли, которая была у них, что я женюсь, потому что я обещал жениться. Мне это даже в голову не приходило. Дело было не в том, что я что-то обещал; мы же были Вместе, не имея бумажки и не будучи официально женатыми, но мы любили друг Друга и уже были женаты, эмоционально. Я сказал: «Порядочно ли поступил бы муж, который оставил бы свою жену, узнав, что Она больна туберкулезом?»

- Насколько Вы Цените Жизнь?
- Шестьдесят четыре.
- Почему Вы сказали шестьдесят четыре?
- А как, Вы полагаете, можно измерить Ценность Жизни?
- Нет! Я имею в виду, почему Вы сказали "шестьдесят четыре", а не "семьдесят три", например?
- Если бы я сказал "семьдесят три". Вы задали бы Мне тот же Вопрос!