Персонаж: Марина Влади

"Раз нельзя Ничего, - говоришь ты, - то можно Все". Надо иметь только Смелость.

Он играет так, что остальные действующие Лица постепенно растворяются в тени. Все, Кто был в зале, аплодируют стоя.

Ты, щедро разбазаривающий Вещи, Силы и Жизнь, ни разу не потерял и не испортил ни одной страницы рукописи.

Когда слушаешь сотни написанных тобой баллад, маршей, лирических тем, приходишь в Негодование при Мысли, что ты так Никогда и не был признан как композитор. Официальные Лица не считают Тебя таковым - вот и Все. И то же самое - со стихами. Не окончив консерваторию, ты не можешь быть композитором. Не окончив литературный Институт, ты не можешь считаться поэтом. Не имея печатных работ, ты не можешь вступить в Союз писателей. И так далее.

Кончина моей матери - Отражение в зеркале моей собственной смерти - сводит к очень немногому ежедневный Фарс нашего существования.

Нам обоим Нет тридцати, я разведена, ты - разводишься, впереди - целая Жизнь. Я осторожно замечаю: Все Хорошо, но я-то в Тебя не влюблена! "Неважно, - говоришь ты, - я сумею тебе понравится, вот увидишь".

В ночной тишине я закрываю Глаза и словно прокручиваю Фильм об этих проклятых месяцах. Наши тяжелые телефонные Разговоры, твои многодневные отсутствия и Потом, двадцать третьего июня, - Смерть Одиль, Мой Крик о помощи, твое Желание приехать меня утешить, преступный Отказ в визе - и ты падаешь в Пропасть. Потом - месяц холодной ярости, необъяснимой паники и вечером двадцать третьего июля - наш Последний разговор:
   - Я завязал. У меня билет и виза на двадцать девятое.
   Скажи, ты еще примешь меня?
   - Приезжай. Ты же знаешь, я всегда Тебя жду.
   - Спасибо, любимая моя.
   Как часто я слышала Эти Слова Раньше… Как долго ты не повторял их Мне…