Автор цитат: Борис Борисович Рыжий

В обществе, где Есть хоть Один раб, Нет свободных людей. Человек, унижающий одного Человека, тем самым унижает Всё Человечество.

Мне нужна твоя земная Ласка, а не Бог.

Поехать в августе на юг
на десять дней, трястись в плацкарте,
играя всю дорогу в карты
с прелестной парочкой подруг.
Проститься, выйти на перрон,
качаясь, сговориться с первым
о тихом домике фанерном
под тенью шелестящих крон.
Но позабыть вагонный мат,
тоску и Чай за тыщу двести,
вдруг повстречавшись в том же месте,
где расставались Жизнь назад.
А вечером в полупустой
шашлычной с пустотой во взоре
глядеть в Окно и Видеть море,
что бушевало в Жизни той.

После многодневного запоя
синими глазами мудака
погляди на Небо голубое,
тормознув у винного ларька.

Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле Холода, -
этот Город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое Пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет Музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.

Уж убран с поля начисто турнепс
и вывезены свекла и капуста.
На фоне развернувшихся небес
шел Первый Снег, и сердцу Было грустно.
Я шел за снегом, размышляя о
бог знает чем, березы шли за мною.
С голубизной мешалось серебро,
мешалось серебро с голубизною.

Особенно когда с работы,
идя, войдёшь в какой-то сквер,
идёшь и забываешь, что ты
очкарик, физик, инженер,
что Жизнь скучна, а не кошмарна,
что полусвет отнюдь не мрак,
и начинаешь из Верхарна
Эмиля что-то просто так
о льдах, о холоде - губами
едва заметно шевеля,
с его заветными словами
своё мешая тра-ля-ля.
... Но это тра-ля-ля, дружище,
порой, как Губы ни криви,
дороже Жизни, смерти чище,
важнее веры и Любви.

Дай нищему на опохмелку денег.
Ты сам-то Кто? Бродяга и бездельник,
дурак, игрок.
Не первой молодости нравящийся дамам,
давно небритый Человек со шрамом,
сопляк, сынок.
Дай просто так и не проси молиться
за душу грешную - когда начнёт креститься,
останови.
... От одиночества, от злости, от обиды
на самого, с которым будем квиты, -
не из Любви.

С работы возвращаешься домой
и нехотя беседуешь с собой,
то нехотя, то Зло, то осторожно:
- Какие Там Судьба, Эпоха, рок,
я просто Человек и одинок,
насколько это вообще возможно.
Повсюду Снег, и смертная тоска,
и гробовая, видимо, доска.
Убить себя? Возможно, не кошмар, но
хоть Повод был бы, такового нет.
Самоубийство - в Восемнадцать лет
ещё нормально, в двадцать два - вульгарно...

Я по снам по твоим не ходил
и в толпе не казался,
не мерещился в сквере, где лил
дождь, верней - начинался
дождь (я вытяну эту строку,
а другой не замечу),
это блазнилось Мне, дураку,
что вот-вот Тебя встречу,
это ты мне являлась во сне,
(и меня заполняло
тихой нежностью), Волосы мне
на висках поправляла.
В эту Осень мне даже стихи
удавались отчасти
(но всегда не хватало строки
или рифмы - для счастья).

Ночь, скамеечка и вино,
дребезжащий фонарь-кретин.
Расставаться хотели, но
так и шли вдоль сырых витрин.
И сентябрьских ценитель драм,
соглядатай чужих измен
сквозь стекло улыбался нам
нежно - английский манекен.
Вот и Всё, это Добрый знак
или Злой - всё одно, дружок.
Кто ещё улыбнётся так
двум преступно влюблённым - Бог
или Дьявол? - осенним двум,
под дождём, в городке пустом.
Ты запомни его Костюм -
я хочу умереть в таком.

Есть два вида литературы: горизонтальная и вертикальная. Горизонтальная - это западная. Они пишут много, просто Текст, полотно, в нем есть хорошие места, есть плохие. А есть вертикальная Литература - это наша, русская, мы пишем, Потом что-то вымарываем, что-то оставляем. И вот как раз Мастерство - поэтом, “писакой” быть очень просто, а мастером стать очень сложно - мастерство заключается в том, чтобы из того, что ты сделал, оставить нужное или дописать что-то, но при этом не тронуть Девственность этого вдохновения. Это самое Главное.

- Человек вы скорее жизнерадостный, солнечный и веселый, чем наоборот?
- Даже Если наоборот, человек Всё равно должен быть жизнерадостный и веселый.

Над саквояжем в черной арке
всю Ночь играл саксофонист.
Пропойца на скамейке в парке
спал, подстелив газетный лист.
Я тоже стану музыкантом
и буду, Если не умру,
в рубахе белой с черным бантом
играть ночами, на ветру.
Чтоб, улыбаясь, спал пропойца
под небом, выпитым до дна.
Спи, ни о чем не беспокойся,
есть только Музыка Одна.