Автор цитат: Насир Хосров (Носир Хисроу)

Ты, о боже, в малом теле муравья
Смог вселенную громадную замкнуть, -
Между тем не увеличил муравья,
Не уменьшил и вселенную ничуть.
Цепи гор, сковавших Запад и Восток,
В створках раковин умеешь затворить;
Не успеет оком Человек моргнуть -
Ты вселенную успеешь сотворить.
Чтобы Листья покорялись ветерку,
Чтобы твердь стояла крепко, - ты решил…
На пути, ведущем, господи, к тебе,
Человек претерпевает свыше сил.
Ведь Природа человечья и душа
Тем и разнятся, что видят не одно…

Да хоть бы сам мудрец о Небо оперся -
Для шаха глас его не выше лая пса.

Когда объявит шах торжественный прием,
Не сами ль Небеса сгибаются при нем?
И кажутся тогда почтенные мужчины
Кишеньем черноты, собраньем чертовщины.

Как отвратительна властителя душа:
Изволь с ним Говорить, почтительно дыша.

А ты не сей того, что пожинать не рад,
Те не болтай Слова, что самому претят.

Под присмотром всегда держи свои владенья,
Ибо владенье Ждет забот и наблюденья.
Два Уха у Тебя, два Глаза у тебя -
Вот для твоих ворот надежнейшие звенья.
Учись и познавай! В превратностях судьбы
По Знания твои - одно твое спасенье.
Кто знания щитом себя вооружил,
Тот в шуме бытия не знает треволненья.
Еще Один Совет: ты послухам не верь!
Молва всегда молва: шумит! Но тем не менье
Услышанным словам, услышанным вестям
С увиданным тобой - не может быть сравненья.
Поэтому слушков, как зайцев, не лови:
Всему, что услыхал, потребуй подтвержденья.
И наконец, еще: Слова не Есть дела.
Деянье - это Плоть! Слова же - только тени...
Ты можешь сотни лет о жемчуге твердить,
Но Если не нырнешь - он твой лишь в сновиденье.

Скинь со спины поклажу долга, по чести действовать учась.
Зачем откладывать надолго? Срок правосудию - сейчас!
Как счастья выпросишь у неба и счет предъявишь бытию,
Когда во Мрак уводишь слепо звезду счастливую свою.
О Человек! Ты разве ликом подобен ангелу? - Отнюдь!
В благотворении великом подобен ангелу пребудь.
В новруза День благоуханный в степи ты видишь неспроста,
Как распускаются тюльпаны, и каждый - яркая звезда!
Тюльпан блистающий, ликуя, звезде подобен Почему? -
Он принял форму не другую, а ту, что надобна ему.
А ты, разумный, почему же не подражаешь тем, Кто прав,
И образы берешь похуже, высокоправпых не признав?
Нарцисса Золото червогшо и серебро его бело, -
Как Искандарова Корона, земли созданье расцвело!
И померанец благовонный подобен царскому венцу, -
Плодами, цветом, пышной кроной он славе цезарской к лицу.
Но гордый тополь жаждал славы и свысока на Мир глядел, -
Он прогадал - сереброглавый: ему - бесплодия удел.
А ты, - когда венцом господства твоя прельстилась Голова, -
Ищи с достойнейшими сходства, пойди в Учение сперва!
Дерев бесплодных древесину сожгут, и копчено для них.
И в том Бесплодие повинно, - судеб не может быть иных.
Но Если Знание завяжет плоды на дереве твоем,
Тебе и Небо Ч Есть окажет: в плодах мы Солнце познаем.
Нe ошибись, о брат, считая Труд стихотворца баловством!
Затея, думаешь, простая писать о сложном и простом.
Ремесла праведные Эти благой указывают путь:
Тебе на том - не здешнем - свете за них причтется что-нибудь.
Запятая почтенны эти, благоразумен книжный труд:
За них на том - не здешнем - свете Подарки сладостные ждут!
Ио если, Добрый мастер Слова, ты стихотворцем вздумал стать,
Ты не завидуй, что другому - быть музыкантом благодать!
Где восседать певцу в обычай, тебе не Место ни на миг,
Не похваляйся глоткой бычьей, укороти-ка свой Язык!..
Но есть Опасность и Другая... Доколе будешь ты опять,
Тысячекратно повторяя, «тюльпан» и «пальму» восхвалять.
«Явитесь, розовые щеки и стан красавицы, скорей!
Лупоподобный лик жестокий и амбра Черная кудрей!»
Так льешь потоки славословий на мир невежества и зла -
На тех, кто всюду наготове творить бесчинства без числа!
Нам всем их прихоти знакомы, - так для чего тебе, скажи,
Стихами прославлять Законы корыстолюбия и лжи.
Обманов бездну не измеря, ты, очевидно, слишком прост!
Ложь - достояние безверья, бесчестьем пущенное в рост.
Невежд учение излечит. А я... Я - тот, благодари,
Кто перед свиньями не мечет свой жемчуг, о язык «дари»!

Тупице подносить стихов Святое зелье -
Что наряжать осла в шелка и ожерелье.
Стоишь и за стихом читаешь пышный стих,
А Честь твоя меж тем стекает на Пол с них...
Не стыдно ли тебе Великое слагать
И славословье лить и в каждом слове лгать?
И вот надменный шах до Облака раздут, -
А ты награды ждешь за этот рабский труд?
Не открывай же уст для пошлой суеты,
Не оскорбляй того, Кто ищет красоты.
Ведь в шуме слов твоих стиха такого нет,
Чтоб заключались в нем раздумье и совет.
Они ведь рождены во Имя серебра!
Так и не жди от них пи света, ни добра.
Ни трепета Любви, ни скорби, ни веселья
Не сыщешь Ничего в ослином ожерелье.

Ты должен различать, Кто друг тебе, кто недруг,
Чтоб не пригреть врага в своих сердечных недрах.
Где неприятель тот, который в некий час
Приятностью своей не очарует - нас?
Где в мире мы найдем тот Корень единенья,
Который не покрыт корой и даже тенью?
Собака, что визжит и ластится, как друг,
Она своим друзьям не изменяет вдруг.
Собака - говорю! Но так ли ты уверен,
Что подлинный твой друг тебе до гроба верен?
И сердцевину тайн, доверенных ему,
Не обнажит вовек по слову своему?
Испытывай Друзей и голодом и жаждой.
Любовью испытай! Но только раз - не дважды.
Кто дружбе изменил хотя бы только раз,
Тому уж веры Нет, хоть пой он, как сааз.
И пусть перед тобой юлит гадючье тело,
Башку ей размозжить скорей - благое дело.
Поэтому-то я твержу одно и то ж:
Кто так Тебя поймет, как сам себя поймешь?
Лишь те-то и Друзья не на словах - на деле,
Кто наши кандалы и на себя б надели.

В тени чинары тыква подросла,
Плетей раскинула на воле без числа,
Чинару оплела и через двадцать дней
Сама, представь себе, возвысилась над ней.
«Который День тебе? И старше Кто из нас?» -
Стал овощ Дерево испытывать тотчас.
Чинара скромно молвила в ответ:
« Мне - двести... но не дней, а лет!»
Смех тыкву разобрал: «Хоть мне двадцатый день,
Я - выше!.. А тебе расти, как видно, лень?..
«О тыква! - дерево ответило, - с тобой
Сегодня рано мне тягаться, но постой,
Вот Ветер осени нагонит Холода, -
Кто низок, кто высок, узнаем мы тогда!»

Ты знаешь, Сердце, что такое друг?
Он должен быть твоей судьбою - друг.
Для этого иди такой тропой,
Чтоб восхищался бы тобою друг.
Ищи такого, чтобы за него
Но жаль пожертвовать собою, друг!
Но в то же Время, чтобы за тебя
Рискнул бы также головою друг.
Когда такого в Жизни ты найдешь,
Не становись к нему спиною, друг.
В любой тоске, в томлении любом
Придет с улыбкою родною друг.
Два века Надо Жить, чтобы понять,
Чтобы осмыслить золотое - «друг»...
Не Шутка это - Хорошо дружить,
А Дружба - Дело непростое, друг.
Деяньем дружбу нужно доказать -
Не всякий друг тебе душою друг.

Вышел волк голодный, видит полн ягнят простор степной,
Медленно проходит Стадо мирной пастьбою ночной.
Режет волк овец. А овцы щиплют сочную траву.
Волк и овцы наполняют с жадностью Желудок свой.
Волк траве - ягненок мирный, а для волка он - трава.
Помни это! Редко встретишь меткий оборот такой.
Помни это выраженье, зорче в Жизнь свою вглядись:
Волком быть или ягненком, бойся участи любой!
Ты в погоне за ягненком? Но, глупец, не забывай:
На Тебя, как на ягненка, смотрит кто-нибудь другой.
Ты не волк и не ягненок? Почему же при дворе
Состоишь? Без оговорок дашь ли Мне Ответ прямой?
Не гордись, что Хлеб пшеничный и ягненка ешь, а друг
Черствый хлеб, отсевков полный, ест с холодною водой.
Одинаково придется как тебе, так и ему
Вечность пролежать недвижно без обеда под землей.
Разве ты услышишь это, разве сердцем ты поймешь,
Если уши внемлют пенью, если Взгляд пленен игрой?
Удивительного хочешь. Чуда в Жизни ищешь ты.
Что ж в Окно через решетку смотришь ты па Мир земной?
Нет, гляди и удивляйся на себя, что скован ты
Цепью крепкою под этой высью вольной голубой.
Что в неведении жалком чистая твоя душа,
Как Сова, Живет в руинах, в сумрачной степи глухой!
Что тебе от этих пышных цветников, садов, дворцов?
Плоть твоя - чертог прекрасный, панорама - Разум твой.
Спишь ты сладко. Над тобою днем и ночью небосвод
Колыбельным пеньем веет, а не громом, не грозой.
Если жизнь провесть ты хочешь, как осел, в еде и сне,
Ты душой увязнешь в муках, как в грязи осел зимой.
Чтоб с лицом, покрытым прахом, не предстать пред судией.
Чистою водою знанья лик Души своей омой!
Баня, мускус и бальзамы старости не победят;
Старые стирать одежды и утюжить - Труд пустой.
Ведь они не обновятся... наставления прими,
Хоть Совет полезный горек, как целительный настой.
Сохрани же от худжата хорасанского навек
Слово доброго совета, слово мудрости живой!

«Жалей» ростовщика: ведь из своих палат
Бедняга перейдет в неугасимый ад!
При взгляде на него презреньем насладимся:
Базарный пес - и тот почтенней лихоимца.
Одушевлен ли сей бездушный чело Век,
Который за дирхем нас душит целый век?
Который, окружен роскошеством и негой,
Способен бедняка лишить его ночлега?
Зато, когда скупец испустит бранный дух,
Сынок устроит пир с толпою потаскух.
Тот скряга целый век гонялся за наживой,
А этот спустит Все, хоть юный да плешивый...
Сундук ростовщика - сам по себе порок!
И Благо совершит - пойдет оно не впрок.
Не пей ты с ним Вина - хоть умирай от жажды:
Кровавая слеза сокрыта в капле каждой.
Позорит ростовщик не только Прах, но твердь!
С брезгливостью к нему притронется и смерть.
И хоть мильоны лет Гореть в аду он будет,
Сам Дьявол Навсегда в котле его забудет.

О ищущий! Дойди до сердца всех явлений
Без сердцевины Нет ни знаний, ни умений.
Лишь истину познав, о правде говори!
Не знающий пути - не годен в главари.
О, не влагай Руки в неведомую руку,
Чтобы, стремясь Вперед, не колесить по кругу,
У истины святой Есть полунощный тать:
Не вздумай же ему ты Ноги лобызать.
На рынке бытия воров шныряет свора.
Так Береги карман и в каждом бойся вора.
Пройдет ли тот слепец дорогой до конца,
Который вожаком берет себе слепца?
Скорбящий! Отыщи поводыря такого,
Чтоб для Тебя нашел сочувственное слово.
Во всей подлунной нет обиднее обид,
Чем величать ханжу: «Священный Баязид!»
Послушаешь иных - аллахова порода!
А поразведаешь - ни племени, ни рода...
Как драгоценный Клад в развалинах зарыт,
Так праведника Дух под рубищем сокрыт.
Из пыли и шипов па Свет выходит роза.
Не Образ пред тобой: тут жизненная Проза.