Автор цитат: Гюстав Флобер

Внезапно пронеслось несколько падающих звезд.
- Смотри, вот исчезающие миры.
- Если бы наш Мир, в свою Очередь, полетел кувырком, обитатели звезд были бы не Больше взволнованы, чем мы в настоящую минуту. Подобные Мысли отшибают всякую Гордость.

Наконец они задались вопросом, живут ли Люди на звездах. Отчего бы им Там не Жить? И так как Мироздание гармонично, то обитатели Сириуса должны быть огромного роста, Марса - среднего, а Венеры - маленького, Если только они не одинаковы повсюду. Там, Наверху, существуют коммерсанты, жандармы, там торгуют, дерутся, низвергают королей.

Наука построена на данных, почерпнутых из одного уголка пространства. Быть может, Она не подходит ко всей остальной, невидимой нами части, гораздо большей и непостижимой.

Какая Низость вечно Думать о продлении своего существования! Жизнь только тогда хороша, когда наслаждаешься ею.

Они сразу же привязались друг к другу таинственными нитями. И в самом деле, чем объяснить симпатии? Отчего такая-то Особенность, такое-то Несовершенство, безразличные или противные в одном человеке, привлекательны в другом?

Они стали восхвалять преимущества наук: сколько вещей можно узнать, сколько исследовать... Если иметь Время! Увы, оно уходило на добывание хлеба.

Беседа их текла и неиссякала, Анекдоты сменялись замечаниями, личные Взгляды - философскими обобщениями. Они раскритиковали корпус инженеров путей Сообщения, табачную монополию, купеческий Мир, театры, отечественный Флот и весь Род человеческий, словно были людьми, перенесшими большие Неприятности.

Зрелище свадебного Поезда навело Бувара и Пекюше на Разговор о женщинах, которых они обвинили в легкомыслии, сварливости, упрямстве. Все же они часто Лучше мужчин; а то бывают и хуже. Словом, умнее Жить без них.

По ту сторону канала, между домами, где расположены лесные склады, широкое чистое Небо вырисовывалось лазурными квадратами, и в лучах солнца белые фасады, черепичные кровли, гранитные набережные слепили Глаза. Смутный отдаленный гул стоял в теплом воздухе; и Все словно оцепенело от воскресной праздности и грусти, свойственной летним дням.

Уже моя Фантазия меркнет, Вдохновение гаснет, Слова наскучили Мне самому, и Если я храню написанное мною, то только потому, что люблю окружать себя воспоминаниями, ради чего я не продаю даже моей старой одежды. Иногда я отправляюсь взглянуть на нее в чулан, где Она хранится, и мечтаю о том времени, когда эта Одежда была нова, и обо всем том, что я делал, щеголяя в ней.

Ведь я не соловей, а малиновка, пронзительно кричащая и прячущаяся в чаще леса, чтобы ее Никто не слушал, кроме нее самой.

В детстве я мечтал о славе, подобно всем, ни более, ни менее; Благоразумие пробудилось во Мне Поздно, но пышно расцвело.

Только Идея - бессмертна, только без нее немыслима Жизнь.

Глупость Есть нечто непоколебимое и непробиваемое: об неё разбивается Всё, что на её пути. Она тверда как гранит.