Автор цитат: Семён Яковлевич Надсон. Страница 1

Нет героев в наш жалкий, скудеющий Век.

Что Толпа? Для толпы был бы пышен цветок, -
Ей Нет Дела до темных, невидных корней.

Да, только здесь, среди столичного смятенья,
Где что ни Миг, то Боль, где что ни Шаг, то Зло, -
Звучат в моей груди призывы вдохновенья
И творческий Восторг сжигает Мне чело.

Нашим счастьем пусть будет - Несчастье вдвоем...

Не хочу я, Мой друг, чтоб Судьба нам с тобой
Всё дарила улыбки да розы,
Чтобы нас обходили всегда стороной
Роковые житейские грозы.

На юг, говорили Друзья Мне, на юг,
Под Небо его голубое!
Там смолкнет, певец, твой гнетущий недуг,
Там Сердце очнется больное!

О, неужели будет миг,
Когда и Эти дни страданья
Я помяну, уже старик,
Теплом в Часы воспоминанья.

Шипя, взвилась змеей сигнальная ракета,
И целый Дождь огней пролился в вышину;
Вот яркая Волна пурпурового света
Ворвалась в нежную, лазурную волну.
Вот мечут искрами колеса золотые,
И под водой пруда и в сумраке аллей
Блестят, звено к звену, гирлянды огневые
Мгновенно вспыхнувших несчетных фонарей.
А в ясных небесах,
Свой вечный, гордый Путь над миром совершая,
Плывет немая Ночь в серебряных лучах...
Плывет немая ночь и, полная презренья,
Глядит как в глубине, зияющей под ней,
Бессильный Человек, ничтожный раб мгновенья,
Пытается затмить лучи ее огней...

Шипя, взвилась змеей сигнальная ракета,
И целый Дождь огней пролился в вышину;
Вот яркая Волна пурпурового света
Ворвалась в нежную, лазурную волну.
Вот мечут искрами колеса золотые,
И под водой пруда и в сумраке аллей
Блестят, звено к звену, гирлянды огневые
Мгновенно вспыхнувших несчетных фонарей.
А в ясных небесах,
Свой вечный, гордый Путь над миром совершая,
Плывет немая Ночь в серебряных лучах...
Плывет немая ночь и, полная презренья,
Глядит как в глубине, зияющей под ней,
Бессильный Человек, ничтожный раб мгновенья,
Пытается затмить лучи ее огней...

Так вот оно, Море!... Горит бирюзой,
Жемчужною пеной сверкает!..
На влажную отмель Волна за волной
Тревожно и тяжко взбегает...
Взгляни, он Живет, этот зыбкий хрусталь,
Он стонет, грозит, негодует...
А даль-то какая!... О, как эта даль
Усталые взоры чарует!
Сын края метелей, туманов и вьюг,
Сын хмурой и бледной природы,
Как пылко, как жадно я рвался на юг,
К вам, мерно шумящие воды.

Умерла моя Муза!... Недолго она
Озаряла мои одинокие дни;
Облетели Цветы, догорели огни,
Непроглядная Ночь, как могила, темна!..
Тщетно в Сердце, уставшем от мук и тревог,
Исцеляющих звуков я жадно ищу:
Он растоптан и смят, Мой душистый венок,
Я без песни борюсь и без песни грущу.

Снова лунная Ночь, только лунная ночь на чужбине,
Весь облит серебром потонувший в тумане залив;
Синих гор полукруг наклонился к цветущей долине,
И чуть дышит листва кипарисов, и пальм, и олив.
Да не тянет меня Красота этой чудной природы,
Не зовет эта даль, не пьянит этот Воздух морской,
И как узник в тюрьме жаждет света и жаждет свободы,
Так я жажду отчизны, отчизны моей дорогой

Чу, кричит буревестник!... Крепи паруса!
И грозна и окутана мглою,
Буря гневным челом уперлась в небеса
И на Волны ступила пятою.
В ризе туч, опоясана беглым огнем
Ярких молний вкруг мощного стана,
Грозно сыплет Она свой рокочущий гром
На свинцовый простор океана.

И рад я страданью за то, что страданье
Сказалось любовью, - и в силах опять
Я песнью моею людское сознанье
К свободе, к Любви и к труду пробуждать.