Автор цитат: Борис Абрамович Слуцкий

Дайте Мне прийти в своё отчаянье:
ваше разделить я не могу.
А покуда - полное молчанье,
тишина и ни гу-гу.
Я, Конечно, крепко с вами связан,
но не до конца привязан к вам.
Я не обязательно обязан
разделить ваш Ужас, Стыд и срам.

Усталость проходит за воскресенье,
Только не вся. Кусок остается.
Он проходит за летний отпуск.
Только не весь. Остаётся кусочек.
Старость шьёт из этих кусков
Большое лоскутное одеяло,
Которое светит, но не греет.
Скорее рано, чем Поздно, придётся
Закутаться в него с головою.
Уволиться, как говорится, вчистую.
Без пенсии, но с деревянным мундиром.
Уехать верхом на двух лопатах
В общеизвестный Дом инвалидов,
Стоящий, вернее сказать, лежащий
Ровно в метре от беспокойства,
От утомления, труда, заботы
И всяких прочих синонимов Жизни.

Завяжи меня узелком на платке.
Подержи меня в крепкой руке.
Положи меня в темь, в тишину и в тень,
На худой Конец и про Чёрный день,
Я - ржавый гвоздь, что идёт на гроба.
Я сгожусь судьбине, а не судьбе.
Покуда обильны твои хлеба,
Зачем я тебе?

Это не беда.
А что беда?
Новостей не будет. Никогда.
И плохих не будет?
И плохих.
Никогда не будет. Никаких.

Снег опять пошёл, повалил,
и с присущим бархатным тактом
этот занавес разделил
предпоследний с последним актом.
Я судьбе совершенно покорен,
но, смотря на валящий снег,
я хочу, чтобы был спокоен
этот акт; спокойнее всех.
Слишком в «Гамлете» режут и колют,
мне приятней куда «Три сестры»,
где Все просто встают и уходят,
и выходят навек из Игры.

Уже не любят Слушать про войну
прошедшую, и как я ни взгляну
с эстрады в зал, томятся в зале:
мол, что-нибудь бы Новое сказали.
Еще боятся слушать про войну
грядущую, ее голубизну
небесную, с грибами убивающего цвета.
Она еще не родила поэта.
Она еще не закусила удила.
Ее пришествия еще не ясны сроки.
Она писателей не родила,
а ныне не рождаются пророки.

Трагедии, представленной в провинции,
до центра затруднительно дойти.
Какие рвы и ямы на пути!
Когда еще добьешься до правительства!

Ожидаемые перемены
околачиваются у ворот.
Отрицательные примеры
вдохновляют наоборот.

Лошади умеют плавать,
Но - не Хорошо. Недалеко.
«Глория» - по-русски - значит « Слава», -
Это вам запомнится легко.
Шёл корабль, своим названьем гордый,
Океан стараясь превозмочь.
В трюме, добрыми мотая мордами,
Тыща лощадей топталась День и ночь.
Тыща лошадей! Подков четыре тыщи!
Счастья Всё ж они не принесли.
Мина кораблю пробила днище
Далеко-далёко от земли.
Люди сели в лодки, в шлюпки влезли.
Лошади поплыли просто так.
Что ж им Было Делать, бедным, если
Нету мест на лодках и плотах?
Плыл по океану рыжий Остров.
В Море в синем остров плыл гнедой.
И сперва казалось - плавать просто,
Океан казался им рекой.
Но не ви Дно у реки той края,
На исходе лошадиных сил
Вдруг заржали Кони, возражая
Тем, Кто в океане их топил.
Кони шли на дно и ржали, ржали,
Все на дно покуда не пошли.
Вот и всё. А всё-таки Мне жаль их -
Рыжих, не увидевших земли.

Начинается полоса неудач.
Мелких? Как вам сказать?! Не слишком.
Привыкаешь к невеселым мыслишкам,
характерным для полосы неудач.
Всё везло, а вывезло не туда.
Получалось, а не получилось.
Горе что? Не Беда? Оказалось - беда.
Так уж выпало, вышло, случилось.
<...>
Полоса неудач как Дождь - обложной,
затяжной, на всю Ночь и дольше.
Он то хлещет, то плещет, то льёт Надо мной,
затяжной, бесконечный дождик.
Набираюсь терпенья на всю полосу -
я с запасом его набираю,
положу поудобнее Крест и несу,
плечи - Все до крови стираю.
Даже Если плечи протру до костей,
всё равно до хороших дойду новостей.

В том институте, словно караси
в пруду,
плескались и кормов просили
веселые историки Руси
и хмурые историки России.
В Один буфет хлебать один компот
и грызть одни и те же бутерброды
ходили Годы взводы или роты
историков, определявших: тот
путь выбрало дворянство и крестьянство?
и как же Сталин? прав или не прав?
и сколько неприятностей и прав
дало Руси введенье христианства?

В тёмном двадцатом веке
С чёткой вывеской «Сталин»
Совесть была в человеке,
Если пьяницей стал он.

Угроза,
в ходе слышная
часов,
пружин их ржавых
хриплое
скрипенье
не распугает
птиц моих лесов
и не прервет их радостное пенье.

Выбор - был. Раза два. Два раза.
Раза два на моем пути
вдруг раздваивалась трасса,
сам решал, куда Мне пойти.
Слева - марши. Справа - вальсы.
Слева - бури. Справа - ветра.
Слева - холм какой-то взвивался.
Справа - просто была гора.
Сам решай. Никто не мешает,
и совета никто не дает.
Это так Тебя возвышает,
словно Скрипка в тебе поёт.
Никакой не играет роли,
сколько будет беды и боли,
ждёт тебя Покой ли, аврал,
если сам решал, выбирал.
Слева - Счастье. Справа - гибель.
Слева - пан. Справа - пропал.
Всё едино: десятку выбил,
точно в яблочко сразу попал.