Бедняга Юлиан, подобно многим нашим современникам, желал верить, что человеческая
Жизнь значит несопоставимо
Больше, нежели
Она значит на самом деле.
Болезнь его чрезвычайно характерна для нашей эпохи: нам так не
Хочется смиряться с конечностью нашего бытия, что мы готовы пойти на
Все, поверить любым фокусам, лишь бы только отдалить
Осознание той горькой тайной истины, что в конце нас
Ждет Небытие.