Автор цитат: Иван Александрович Гончаров

Она казалась ему одною из тех женских личностей, которые внезапно из круга семьи выходили героинями в Великие минуты, когда падали вокруг тяжкие Удары судьбы и когда нужны были людям не грубые Силы мышц, не Гордость крепких умов, а силы Души - нести великую Скорбь, страдать, Терпеть и не падать!

Ум и Сердце ребенка исполнились всех картин, сцен и нравов этого быта Прежде, нежели он увидел первую книгу.

Ну, пусть Эти «некоторые» и переезжают. А я Терпеть не могу никаких перемен!

В горькие минуты... он встанет с постели на колени и начнет молиться жарко, усердно, умоляя Небо отвратить как-нибудь угрожающую бурю. Потом, сдав попечение о свое участи небесам, делается покоен и равнодушен ко всему на свете, а Буря Там как себе хочет.

Он Никогда не отдавался в Плен красавицам, никогда не был их рабом. Обломов ограничивался поклонением издали, на почтительном расстоянии.

Он по необходимости сидел в классе прямо, слушал, что говорили Учителя, потому что другого Ничего Делать Было нельзя, и с трудом, с Потом, со вздохами выучивал задаваемые ему Уроки. Всё это вообще считал он за Наказание, ниспосланное небом за наши Грехи.

- Вот день-то и прошел, и Слава Богу! - говорили обломовцы, ложась в Постель, кряхтя и осеняя себя крестным знамением.

"В десять мест в Один День - несчастный! - думал Обломов. - И это Жизнь! - Он сильно пожал плечами. - Где же тут Человек? На что он раздробляется и рассыпается? Конечно, недурно заглянуть и в Театр и влюбиться в какую-нибудь Лидию... Она миленькая! В деревне с ней Цветы рвать, кататься - Хорошо; да в десять мест в один день - несчастный!" - заключил он, перевертываясь на спину и радуясь, что Нет у него таких пустых желаний и мыслей, что он не мыкается, а лежит вот тут, сохраняя свое человеческое Достоинство и свой Покой.

Ужели корсет вечно будет подавлять и вздох Любви и вопль растерзанного сердца?

Студенты Все влюблялись в нее, по очереди или несколько в одно Время. Она всех водила за Нос и про Любовь одного рассказывала другому и смеялась над первым, Потом с первым над вторым.

Грамотность вредна мужику: выучи его, так он, пожалуй, и пахать не станет.

Что за Ребенок, Если ни разу носу себе или другому не разбил?

Лежанье у Ильи Ильича не Было ни необходимостью, как у больного или как у Человека, который хочет спать, ни случайностью, как у того, Кто устал, ни наслаждением, как у лентяя: это было его нормальным состоянием.

Глядишь, кажется, нельзя и Жить на белом свете, а выпьешь - можно жить!