Автор цитат: Хуан Рамон Хименес

Над слюдою речного плеса,
над стеклом в золотых отливах -
зачарованный берег в белых
тополях и зеленых ивах.
Бьется в русле уснувшем сердце,
льется в сонной излуке лето,
и реке упоенной снится
женский Голос и голос флейты.
Зачарованный берег… Ивы
окунулись в затон глубокий
и целуют во сне ветвями
золотое стекло затоки.
И рукою подать до неба,
и течет это Небо сонно,
голубым серебром тумана
гладя водную гладь и кроны.
Примечтался сегодня сердцу
этот берег с плакучей ивой,
и решило оно за счастьем
плыть по воле Волны сонливой.
Но у самой воды внезапно
на Глаза навернулись слезы:
зачарованный голос песню пел
совсем у другого плеса.

Явилась Чёрная дума,
как будто бы Птица ночи
в Окно среди дня влетела.
Как выгнать её - не знаю!
Сидит неподвижно, молча,
цветам и ручьям чужая.

Полночь, Спасибо! Всё замолкает...
Отдых какой, отрада какая!
Бриз над полями Тихо летает.
Дышит спокойствием даль морская...
В небе застыла звёздная стая,
трепетно-белая и золотая...
Полночь, как славно! Всё замолкает...

Это не ты среди камыша
журчишь, Вода золотая
речная, - это моя Душа.
Это не Птица, спеша
к радуге зеленокрылой, крылья
раскрыла - это моя душа.
Это не ты, сладко дыша,
стала под ветром розовоцветной,
ветка, - это моя душа.
Это не ты течешь из ковша
заката, песенный ливень
неодолимый, - это моя душа.

Утешаются сосны
дождями; Розы -
листвой зеленой; а Мужчина -
женщиной, звездами,
апельсином?..

Что с музыкой,
когда молчит струна,
с лучом,
когда не светится маяк?
Признайся, Смерть, - и ты лишь тишина
и Мрак?

... Чёрный Ветер, а в чёрном ветре
ледяная Луна бела.
Я бреду по дороге - мёртвый,
в сонном свете, но наяву;
и мечтаю, мертвец, о жизни,
безнадёжно немой, зову
тех, Кто сделал меня безгласым...
Пусть искусаны до крови
мои Губы, но снова красной
стала Кровь моя от любви.
Сердце требует возрожденья,
тело - сильных и нежных рук,
улыбнуться мечтают губы
и, прорвавши порочный круг,
искупить проливные слёзы
всех изведанных мною мук.
Только разве отпустит сердце
глубочайшая из могил?
Завтра Год, а быть может - больше,
как его я похоронил.
Холодок сентиментализма.
Чёрный ветер. Луна - бела.
В эту Ночь Всех Святых повсюду
причитают колокола.

Пришёл, как Жизнь, короткий,
прощальный, тихий вечер.
Конец всему родному...
А я хочу быть вечным!
Листву в саду кровавя
и душу Мне увеча,
пылает медь заката...
А я хочу быть вечным!
Как этот Мир прекрасен!
Не задувайте свечи...
Будь вечным, этот вечер,
и я да буду вечен!

Полнолунье наполнено запахом розмарина.
Над морем прозрачным и необозримым
соцветья созвездий горят серебром старинным.
По белым холмам нисходит Весна в долину.
О Сладость мёда, о бриз, пролетевший мимо!
По лугам бы помчаться в порыве неодолимом!
Поле - в глазури, в лазури - небес глубины.
И Жизнь становится сказкой неповторимой,
и бесшумно ступает Любовь по тропе незримой.

У хрупкого хрусткого ветра
цветочный и солнечный вкус...
Какой удивительно грустный
ветра и сердца союз!
Уже начинается осень;
лирический бард - соловей -
оплакал багряные листья
средь колких, как Солнце, ветвей.
Дождит временами. Всё чаще -
всё слаще! - любовный озноб,
и Женщины призрак знобящий
не выгнать из яви и снов.
И Плоть уже стала не плотью:
она, как морозный цветок,
при вспышках желанья теряет
за лепестком лепесток.

Не забывай меня,
нечаянная радость!
Чему когда-то верилось - разбилось,
что долгожданным Было - позабылось,
но ты, неверная, нечаянная радость,
не забывай меня!
Не позабудешь?

Душу Мне Солнце заката
озолотило вчера.
Золото вынул я ночью,
глянул. Одна мишура!
Сердцу Луна на рассвете
бросила горсть серебра.
Двери я запер наутро,
глянул. Одна мишура!

О Разум, дай
мне точное Название вещей!
... чтоб Слово мое стало
самою вещью,
воссозданной душой моею вновь.
... чтоб те, которые вещей не знают,
через меня бы познавали вещи,
чтоб те, которые о них забыли,
через меня о них бы вспоминали,
и даже те, Кто любит Эти вещи,
через меня б их постигали снова...
О разум, назови
мне Имя точное своё,
его, моё, вещей!

Мы спим, и Наше Тело -
это якорь,
душой заброшенный
в подводный сумрак Жизни.