Автор цитат: Николай Васильевич Гоголь. Страница 3

Есть множество таких людей, которые, встретившись с вами, непременно посмотрят на Сапоги ваши, и, Если вы пройдете, они оборотятся Назад, чтобы посмотреть на ваши фалды. Я до сих пор не могу понять, отчего это бывает. Сначала я думал, что они сапожники, но, однако же, ничуть не бывало.

А поворотись-ка, Сын!

Я давно подозревал, что Собаки гораздо умнее Человека; я даже был уверен, что Она может Говорить, но что в ней Есть только какое-то Упрямство. Она чрезвычайный политик: Всё замечает, Все Шаги человека.

Искусство стремится непременно к добру, положительно или отрицательно: выставляет ли нам Красоту всего лучшего, что ни Есть в человеке, или же смеется над безобразием всего худшего в человеке. Если выставишь всю Дрянь, какая ни есть в человеке, и выставишь ее таким образом, что всякий из зрителей получит к ней полное Отвращение, спрашиваю: разве это уже не Похвала всему хорошему? Спрашиваю: разве это не похвала добру?

Чему смеетесь? Над собою смеетесь!

Но Россия такая чудная Земля, что Если скажешь об одном коллежском асессоре, то Все коллежские асессоры, от Риги до Камчатки, непременно примут на свой счет. То же разумей и о всех званиях и чинах.

Редкая Птица долетит до середины Днепра.

Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и Горы полные воды свои.

А Человек без честного рода и потомства, что хлебное семя, кинутое в землю и пропавшее даром в земле. Всходу Нет - Никто не узнает, что кинуто Было семя.

Право, печатной бумаги развелось столько, что не придумаешь скоро, что бы такое завернуть в неё.

Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. Перенимают Черт знает какие бусурманские Обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет Говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего подлюки, каков он ни Есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского Чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши Громко подлую Жизнь свою, готовый муками искупить позорное Дело. Пусть же знают они Все, что такое значит в Русской земле товарищество! Уж Если на то пошло, чтобы умирать, - так никому ж из них не доведется так умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит у них на то мышиной натуры их!

Если уж Один бессмысленный Каприз красавицы бывал причиной переворотов всемирных и заставлял Делать Глупости умнейших людей, что же Было бы тогда, если бы этот каприз был осмыслен и направлен к добру.

В самом деле, Никогда Жалость так сильно не овладевает нами, как при виде красоты, тронутой тлетворным дыханием разврата.

В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: "Какой приятный и Добрый Человек!" В следующую за тем минуту Ничего не скажешь, а в третью скажешь: " Черт знает что такое!" - и отойдешь подальше; Если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную.