Автор цитат: Александр Фадеев

Не вижу Возможности дальше Жить, так как Искусство, которому я отдал Жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. <…> Жизнь моя, как писателя, теряет всякий Смысл, и я с превеликой радостью, как Избавление от этого гнусного существования, где на Тебя обрушивается Подлость, Ложь и Клевета, ухожу из Жизни. Последняя Надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в Течение уже трех лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять. Прошу похоронить меня Рядом с матерью моей.

Но должно же быть у Человека в душе Святое, то, над чем, как над матерью родной, нельзя смеяться, Говорить неуважительно, с издевкой.

Если ты рассчитываешь, что Девушки будут сами заходить к тебе, тебе обеспечена одинокая Старость!

Нет, нам не скучно и не Грустно,
Нас не тревожит Жизни Путь.
Измен незнаемые Чувства,
Нет, не волнуют нашу Грудь,
Бегут мятежной чередою
Счастливой юности лета,
Мечты игривою толпою
Собой наполнили сердца.
Нам чуждо к жизни отвращенье,
Чужда холодная Тоска,
Бесплодной юности сомненья
И внутренняя Пустота.
Нас радости прельщают мира,
И без боязни мы Вперед
Взор устремляем, где Вершина
Коммуны будущей зовет.

Да это Счастье - стоять на месте, не отступать, Жизнь отдать, - поверьте совести, я сам бы почел за счастье жизнь отдать, отдать жизнь за таких ребят, как вы! - с волнением, сотрясавшим его легкое, сухое Тело, говорил майор.

- Я бы ещё с тобой поспорил, Если бы Мне не Было Ясно, что на эту тему - кем быть - спорить просто бесполезно и глупо, - сказал Ваня с улыбкой. - Надо быть человеком образованным, знающим свое Дело, трудолюбивым, а если у Тебя к тому же Есть Талант поэтический, он себя проявит.

Толя Орлов и Ваня поддерживали Володю, а Жора приспустил его синие трусы и разбинтовал его. Шов гноился и был в отвратительном состоянии, и Володя, делая Усилия, чтобы не морщиться от боли, сильно побледнел.
- Дрянь Дело. Да? - сказал Жора морщась.
- Дела не важнец, - согласился Ваня.

Пожалуй, это Было самое большое, на что Она могла пойти в этом разговоре: дать наконец понять ему, что их Отношения не Есть обыкновенные отношения, что в этих отношениях есть Тайна.

Женщине Было тридцать лет, и Она не знала, что это Выражение доброго Сожаления и грусти, возникавшее в лице её, когда она смотрела на юношу и девушку, только и было выражением того, что ей уже тридцать лет и что она не может быть такой, как Эти юноша и девушка.

Несмотря на Всё, что происходило вокруг и на всём белом свете, юноша и девушка объяснялись в Любви. Они не могли не объясниться, потому что они должны были расстаться. Но они объяснялись в любви, как объясняются только в юности, то Есть говорили решительно обо всём, кроме любви.

- У меня Нет карточки, - сказала Она шепотом, - но Если ты Хорошо, хорошо посмотришь на меня, - она помолчала и некоторое Время смотрела ему прямо в Глаза своими чёрными очами, - ты не забудешь меня...
Он замер, только большие глаза его некоторое время печально светились в темноте.
- Да, я не забуду Тебя. Потому что тебя нельзя Забыть, - прошептал он
чуть слышно. - Прощай...

Мысль о том, что Каюткин прощался с ней перед смертью, так и пронзила Сердце Ули, и Она вся вспыхнула от стыда, когда вспомнила то, что она сказала ему. Но чистый внутренний Голос говорил ей, что она не сказала Ничего такого, что Было бы Тяжело вспомнить Каюткину, когда он встретит свой смертный Час.

Каюткин говорил с Улей так бережно, будто огонек держал в ладонях, Лицо его Было Плохо видно в темноте, но оно было серьезным и мягким, и в глазах не было усталости, - они блестели в темноте.

И что бы ни делали, ни думали, ни говорили Люди в этом великом потоке людского горя - шутили ли они, придремывали, кормили детей, заводили Знакомства, поили лошадей у редких колодцев, - за всем этим и Надо всем незримо простиралась Черная Тень, надвигавшаяся из-за спины, простершая Крылья уже где-то на севере и на юге, распространявшаяся по степи ещё быстрее, чем этот поток. И Ощущение того, что они вынужденно покидают родную землю, близких людей, бегут в безвестность и что Сила, бросившая эту черную тень, может настигнуть и раздавить их, - тяжестью лежало на Сердце у каждого.