Автор цитат: Джон Китс

С подобным блаженством что может сравниться!
(Счастлив, Кто изведал восторженный Миг), -
Мгновенье, которое длится и длится,
И Души беседу ведут напрямик.
For, indeed, 'tis a sweet and peculiar pleasure,
(And blissful is he who such happiness finds,)
To possess but a span of the hour of leisure,
In elegant, pure, and aerial minds.

Вот Утро в цветах пробуждается сонных,
Вдоль берега моря вы держите путь.
Дар, скрытый до срока в глубинах бездонных,
Решила пучина морская вернуть.
Вручи Мне, серебрянокрылый посланник,
Волшебную гемму небесной резьбы,
Иль слушал бы я, недостойный избранник,
В Честь Тай переливчатый Голос судьбы, -
Душа не была б очарована боле,
Чем щедрым подарком любезных подруг,
Той раковиной в золотом ореоле,
Что Море на берег вам вынесло вдруг.
'Tis morn, and the flowers with dew are yet drooping,
I see you are treading the verge of the sea:
And now! ah, I see it--you just now are stooping
To pick up the keep-sake intended for me.
If a cherub, on pinions of silver descending,
Had brought me a gem from the fret-work of heaven;
And smiles, with his star-cheering voice sweetly blending,
The blessings of Tighe had melodiously given;
It had not created a warmer emotion
Than the present, fair nymphs, I was blest with from you
Than the shell, from the bright golden sands of the ocean
Which the emerald waves at your feet gladly threw.

Что пользы разгадывать Тайны природы,
Когда, сбитый с толку, теряю ваш след!
Когда неподвластны стихи-сумасброды,
Где некогда Цинтию славил поэт!
Но Все же, скитаясь по горным отрогам,
Я в Сердце лелею беседы Часы, -
Так Свет в хрустале преломляется строгом,
Дробясь в щедрых каплях цветочной росы.
What though while the wonders of nature exploring,
I cannot your light, mazy footsteps attend;
Nor listen to accents, that almost adoring,
Bless Cynthia's face, the enthusiast’s friend:
Yet over the steep, whence the mountain stream rushes,
With you, kindest friends, in idea I rove;
Mark the clear tumbling crystal, its passionate gushes,
Its spray that the wild flower kindly bedews.

Пословица для нас не пословица, Пока ее не проиллюстрировала Жизнь.

... Есть ли на свете худшая тягость (среди тысячи и одной прочих), нежели упорно продвигаться к вершине и не добраться до Цели?

Будь я красавцем, долетел бы стон
Сквозь ухо перламутровое эхом
До сердца твоего, назло помехам,
И был бы я за пыл вознаграждён.
Но я не рыцарь доблестных времён,
И Грудь мою не облекать доспехам,
Не пастушок блаженный, нежным смехом
Пастушке говорящий, что влюблён.
И Всё ж твержу: «Ты сладостна!», я брежу:
«Ты слаще сицилийских роз медовых
В хмельной росе, поящей допьяна!»
Я редкостной росой уста разнежу
И под луной нарву цветов пунцовых -
Мне колдовскую силу даст Луна.

Прекрасное пленяет навсегда.
К нему не остываешь. Никогда
Не впасть ему в Ничтожество...
<...>
... Да, назло пороку,
Луч красоты в одно мгновенье ока
Сгоняет с сердца Тучи. Таковы
Луна и Солнце, шелесты листвы,
Гурты овечьи, таковы нарциссы
В густой траве, где под прикрытьем мыса
Ручьи защиты ищут от жары,
И точно так рассыпаны дары
Лесной гвоздики на лесной поляне.
И таковы Великие преданья
О славных мёртвых первых дней земли,
Что мы детьми слыхали иль прочли.

Тьма, тьма кругом. И бесконечна мука.
Молчат и Бог и ад. И ты молчишь.

Когда страшусь, что Смерть прервет Мой труд,
И выроню перо я поневоле,
И в житницы томов не соберут
Зерно, жнецом рассыпанное в поле,
Когда я вижу ночи звездный лик
И оттого в отчаянье немею,
Что символов огромных не постиг
И Никогда постигнуть не сумею,
И чувствую, что, созданный на час,
Расстанусь и с тобою, незабвенной,
Что Власть Любви уже не свяжет нас, -
Тогда Один на берегу вселенной
Стою, стою и думаю - и вновь
В Ничто уходят Слава и Любовь.

Сюда, трудом ослабившие зренье!
Обширность моря даст глазам покой.
И вы, о Жертвы Жизни городской,
Оглохшие от мелкой дребедени,
Задумайтесь под мерный Шум морской,
Пока сирен не различите пенья!

Как та Звезда, что над скопленьем туч
Возносится с победным торжеством,
На лик небес пролив слепящий луч,
Так ты, Надежда, в сумраке ночном
На Сердце радостный бальзам пролей,
Лучащимся крылом меня овей!

Мир! Отгони Раздор от наших нив,
Не дай войне опять в наш Дом вселиться!

Но Если Меланхолии порыв
Вдруг налетит, как Буря с высоты,
Холмы апрельским саваном укрыв,
Клоня к земле намокшие Цветы, -
Пусть пышный шар пиона напоит
Печаль твою, - иль неба бирюза,
Или на волнах - радуги узор;
А если Госпожа твоя вспылит,
Сожми ей руку, загляни в глаза,
Не отрываясь выпей дивный взор.

Где песни дней весенних, где они?
Не вспоминай, твои ничуть не хуже,
Когда зарею Облака в тени
И пламенеет жнивий полукружье,
Звеня, роятся мошки у прудов,
Вытягиваясь в воздухе бессонном
То веретенами, то вереницей;
Как вдруг заблеют овцы по загонам;
Засвиристит кузнечик; из садов
Ударит крупной трелью реполов
И ласточка с чириканьем промчится.