«Как бы ни был чужд этот
Мир,
Самоубийство не ведёт к просветлению. Как бы ни был благороден самоубийца, он далёк от мудреца. Ни Акутагава, ни Дадзай Осаму и
Никто другой не вызывают у меня ни понимания, ни сочувствия», - с восхитительной чёрствостью
Пишет Кавабата Ясунари, несколько лет спустя отравившийся газом.
«Я не люблю самоубийц. Не могу уважать писателя, покончившего с собой», - надменно заявляет тридцатилетний Мисима Юкио, а в сорок пять взрежет себе живот.
«В этой
Жизни помереть нетрудно, сделать
Жизнь значительно трудней», - поучает Есенина победительный
Маяковский, который через четыре
Года застрелится. «Негоже, Сережа, негоже, Володя», - корит обоих Марина Цветаева, а
Потом повесится на гвозде в сенях.
Плохая
Примета для пишущего
Человека - осуждать собратьев-самоубийц. Такое
Ощущение, что нарушившие это
Табу обречены нести ту же кару.