То колкий дождь,
То мокрый Снег -
Весь День, всю ночь,
Весь Год, весь век.
Ни Мрак, ни свет,
А полумрак
С тьмой разных бед
И передряг.
А Все равно,
Откинув спесь,
Все, что дано,
Приму, как Есть.
И, грозя несусветным игом,
По столицам и по углам
Глушит нас уголовным рыком
Не грядущий, а сущий хам.
Понастырней он и пошире
Всех рабов да и всех господ.
Восхвалив его, заслужили
И приход его, и приплод.
Сгнили начисто крепи-сваи,
И в преддверии похорон
Побирается на развале
Это Лучшее из времен.
Костерю его что Есть мочи,
Но начхать ему на печать:
Говори и пиши, что хочешь,
Слушать некому и читать.
И хотя Небеса не синие,
Но простора и воздуха много,
Оттого-то и веришь сильнее
Поздней осенью в Господа Бога.
Поздней осенью - хворь и усталость,
И рассветы, как полночи, серы...
Поздней осенью вряд ли осталось
Что-нибудь, кроме смерти и веры.
Тому, Кто любит стихи,
Они не дадут пропасть,
И даже скостят грехи
Не Все, так хотя бы часть...
Стихи не могут пасти,
Судить и головы сечь,
Но душу могут спасти
И Совесть могут сберечь.
Считали, ВсёДело в строе,
И переменили строй.
И стали беднее втрое
И злее, само собой.
Считали, всё дело в цели,
И хоть изменили цель,
Она как была, доселе
За тридевятью земель.
Считали, Все дело в средствах,
Когда же дошли до средств,
Прибавилось повсеместно
Мошенничества и зверств.
Меняли шило на мыло
И Собственность на права,
А необходимо было
Себя поменять сперва.
Сосны загораживают свет,
И темнеет в восемь...
Впрочем, у меня претензий нет
Ни к одной из сосен.
В сумерках деревьев красота
Даже величава,
Хоть открыта Мне не высота,
А её начало.
Солнца я не вижу, не узрю
Даже неба просинь.
И хоть Лето по календарю,
В комнатенке Осень.
