Автор цитат: Михаил Александрович Зенкевич

Бывают минуты... Как красные птицы
Над степью раздольной в лиловом кругу,
Махают крылами глухие зарницы
В разгульно-кроваво шумящем мозгу.
Тогда гаснет глаз твоих сумрак червонный,
Отлив твоих галочьи-черных волос,
И Нервы, и вены волной воспаленной
Зальет сладкий Морфий, кошмарный гипноз.
<...>
А с бледным рассветом холодное дуло
Бесстрастно прижать на горячий висок,
Чтоб весело Кровь алой струйкой блеснула
На мраморный Пол, на жемчужный Песок.

Безумец! Дни твои убоги,
А ты ждёшь Жизни от Любви, -
Так Лучше каторгой в остроге
Пустую душу обнови.
Какая б ни была утрата,
Неси Один свою тоску
И не беги за горстью злата
Униженно к ростовщику.
От женских любопытных взоров
Таи смертельный Страх и дрожь
И силься, как в соломе боров,
Из сердца кровью выбить Нож.

Землю делите на части,
Кровью из свежих ран,
Въедчивой краской красьте
Карты различных стран.
<...>
Все сотрутся границы,
Общий найдётся язык.
В Друга Враг превратится,
В землю воткнётся штык.
Все раздоры забудет,
Свергнет войны ку Мир,
Вечно единым будет
Наш человеческий мир!

Всё Прошлое нам кажется лишь сном,
Всё Будущее - лишь мечтою дальней,
И только в настоящем мы живём
Мгновенной жизнью, полной и реальной.

Жизнь часто кажется Мне ученицей,
Школьницей, вызванной грозно к доске.
В правой руке её мел крошится,
Тряпка зажата в левой руке.
В усердье растерянном и неумелом
Пытается что-то Она доказать,
Стремительно Пишет крошащимся мелом,
И тряпкой стирает, и пишет опять.
Напишет, сотрёт, исправит… И Все мы -
Как мелом написанные значки -
Встаём в вычислениях теоремы
На плоскости чёрной огромной доски.

Смеяться, как дитя, с беспечной, острой шуткой
И тайно изнывать в кошмарах и тоске,
Любить стыдливо, - с пьяной проституткой
Развратничать в угарном кабаке;
Подняться высоко, как мощный, яркий гений,
Блеснуть кометою в тумане вековом;
И воспалённо грезить средь видений,
Как выродок в бреду безумном и больном.
Мы можем Всё… И быть вождём-предтечей…
Просить на паперти, как нищие слепцы…

Мы носим Всё в душе: смрад душный каземата,
И дикий Крик орлов с кремнистой высоты,
И похоронный звон, и перебой набата,
И гной зелёный язв столетнего разврата,
И яркие зарницы и Мечты.

Живут Стихи, которые с трибуны
Бросают гулко громовой раскат.
От их порыва, как в грозу буруны,
Рукоплескания толпы гремят.
Живут стихи, которые с эстрады
Не прозвучат, но Голос их знаком:
Прослушать их среди беседы рады
Собравшиеся дружеским кружком.
Живут стихи, которые, смущаясь,
Застенчиво смолкают при других,
Но, соловьиной трелью рассыпаясь,
Звенят в уединенье для двоих.

Ты дико-сумрачна и косна,
Хоть окрылил Тебя Господь, -
Но как ярка, как кровеносна
Твоя железистая плоть!
И в таинствах земных религий
Миражем кровяных паров
Маячат вихревые сдвиги
Твоих кочующих миров.
<...>
И я молюсь, чтоб ток багряный,
Твой ток целебный не иссяк
И чтоб в калильные туманы
Тобой сгущался мёртвый Мрак!

К светилам в безрассудной вере
Все мнишь ты богом возойти,
Забыв, что темным нюхом звери
Провидят светлые пути.
И мудр слизняк, в спираль согнутый,
Остры без Век Глаза гадюк,
И в круг серебряный замкнутый,
Как много тайн плетет паук!

Всему - Весы, число и мера,
И Бег спиралями всему,
И растекается во тьму
За пламенною сферой сфера.
Твой лик в душе - как в меди - выбит,
И пусть твой ток сметет её
И Солнце в алой пене вздыбит,-
Но Царство взвешено твоё!