Нас
Было шестьдесят семь. Рота. Утром мы штурмовали ту высоту.
Она была невелика, но, по-видимому, имела стратегическое
Значение, ибо много месяцев
Наше и немецкое
Начальство старалось захватить ее. Непрерывные обстрелы и бомбежки срыли всю растительность и даже метра полтора-два почвы на ее вершине. После войны на этом месте долго
Ничего не росло и несколько лет стоял стойкий трупный
Запах.
Земля была смешана с осколками металла, разбитого оружия, гильзами, тряпками от разорванной одежды, человеческими костями... Как это нам удалось, не знаю, но в середине дня мы оказались в забитых трупами ямах на гребне высоты. Вечером пришла
Смена, и роту отправили в тыл. Теперь нас было двадцать шесть. После ужина, едва не засыпая от усталости, мы слушали полковника, специально приехавшего из политуправления армии. Благоухая коньячным ароматом, он обратился к нам: "Геррои! Взяли, наконец, эту высоту!! Да мы вас за это в ВКПб без кандидатского стажа!!! Геррои! Уррра!!!"
Потом нас тали записывать в ВКПб.
- А я не хочу... - робко вымолвил я.
- Как не хочешь? Мы же
Тебя без кандидатского стажа в ВКПб.
- Я не смогу...
- Как не сможешь? Мы же тебя без кандидатского стажа в ВКПб?!
- Я не сумею...
- Как не сумеешь!? Ведь мы же тебя без кандидатского...
На лице политрука было искреннее изумление, понять меня он был не в состоянии. Зато
Все понял вездесущий лейтенант из СМЕРШа:
-
Кто тут не хочет?!!
Фамилия?!!
Имя?!
Год рождения?!! - он вытянул из сумки большой блокнот и сделал в нем заметку.
Лицо его было железным, в глазах сверкала
Решимость:
-
Завтра утром разберемся! - заявил он.
Вскоре все уснули. Я же метался в тоске и не мог сомкнуть глаз, несмотря на
Усталость: "Не для меня взойдет завтра солнышко! Быть
Мне японским шпионом или агентом
Гестапо! Прощай,
Жизнь молодая!"... Но
Человек предполагает, а
Бог располагает: под
Утро Немцы опять взяли высоту, а днем мы опять полезли на ее склоны. Добрались, однако, лишь до середины ската... На следующую
Ночь роту отвели, и было нас теперь всего шестеро. Остальные остались лежать на высоте, и с ними лейтенант из СМЕРШа,
Вместе со своим большим блокнотом. И посейчас он
Там, а я, хоть и порченый, хоть убогий, жив еще. И беспартийный. Бог милосерден.