Автор цитат: Илья Ильф

- Жилет прямо на продажу, - завистливо сказал Бендер, - он Мне как раз подойдет. Продайте.
Ипполиту Матвеевичу неудобно Было отказывать своему новому компаньону и непосредственному участнику концессии. Он, морщась, согласился продать жилет за свою цену - восемь рублей.
- Деньги - после реализации нашего клада, - заявил Бендер, принимая от Воробьянинова теплый еще жилет.
- Нет, я так не могу, - сказал Ипполит Матвеевич краснея. - Позвольте жилет обратно. Деликатная Натура Остапа возмутилась.
- Но ведь это же лавочничество? - закричал он. - Начинать полуторастотысячное Дело и ссориться из-за восьми рублей! Учитесь Жить широко!

Не Человек, а какой-то конек-горбунок!

Хватит с нас государственной деятельности. Пора заняться делом.

Где Нет Любви, - со вздохом комментировал Остап, - Там о деньгах Говорить не принято.

Бендер вынул из зеленого пиджака профсоюзную книжку и передал Ипполиту Матвеевичу.
- Конрад Карлович Михельсон, сорока восьми лет, беспартийный, холост, член союза с 1921 Года, в высшей степени нравственная Личность, Мой хороший знакомый, кажется друг детей… Но вы можете не дружить с детьми: этого от вас Милиция не потребует.

Я Человек завистливый, - сознался Бендер, - но тут завидовать нечему.

Цитата стала крылатой, а также приобрела шутливо-иронический Смысл как Образец и штамп одного из бюрократических оборотов разросшегося управленческого аппарата в соцреалистическую эпоху.

Уже не Секрет, что вы меня не любите. Никогда я не добьюсь того, чего Коля Остен-Бакен добился от Инги Зайонц, Подруги моего детства. Поэтому я не стану вздыхать напрасно, не стану хватать вас за талию. Считайте серенаду законченной. Утихли балалайки, гусли и позолоченные арфы. Я пришел к вам, как юридическое Лицо к юридическому лицу. Вот папка в три-четыре кило. Она продается и стоит миллион рублей, тот самый миллион, который вы из жадности не хотите Мне подарить. Купите.

Этой книге я приписываю значительную Часть своего поглупения.

- Очень Хорошо, - заметил Остап. - А теперь пусть разделит Паниковский, у него, как видно, имеется особое Мнение.
<...>
- Нам с вами по четыре тысячи, - сказал он Бендеру, - а Балаганову две. Он и на две не наработал.
- А Козлевичу? - спросил Балаганов, в гневе закрывая Глаза.
- За что же Козлевичу? - завизжал Паниковский. - Это Грабеж! Кто такой Козлевич, чтобы с ним делиться! Я не знаю никакого Козлевича!

Режиссеры говорят: " Назад к Островскому", а Публика орет: " Деньги обратно".

Ему важно только найти формулу, чтобы удобней Было Жить, Лучше себя чувствовать. Ваша Комната Больше моей, но кажется меньше.

Последнее Утешение он хотел найти в снах, но даже сны стали современными и злободневными.

Человечество хорошеет с каждым днем. Некрасивых уже совсем Нет.