Автор цитат: Рита Иоанновна Волкова

У турникетов Она вместо жёлтого металлического кругляшка жетона кинула в прорезь десятирублёвую монету, залежавшуюся в глубоком кармане чёрного пальто. Железный аппарат противно завизжал, Сердце колотилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Улыбчивый парнишка, стоявший за спиной дрожавшей от страха Девушки, бросил жетон за неё, и орущий турникет затих и дал зелёный Свет. Уже у эскалатора он легко подхватил её багаж, испуганная девушка обернулась. Так они и проехали этот отрезок пути, глядя друг на Друга, не выпуская сумки из рук. Когда до конца движущейся лесенки осталась Одна ступенька, Парень медленно отпустил Груз. - Спа-си-бо! - выдохнула незнакомка Слова по слогам и потупила печальный взор тёмно-карих глаз. Дальнейший Путь до вагона она старалась дышать ровно и идти, не оглядываясь по сторонам. А в больной голове, как назойливый дятел, стучала Мысль: «Он меня запомнил, этот парень, Сейчас он побежит за милиционером».

Какая Красивая станция метрополитена, словно в султанский дворец спустилась! В Час, когда народу на перроне становится меньше, я сажусь тут на деревянную лавочку и рассматриваю Эти великолепные стеклянные колонны, похожие на прабабушкин хрустальный салатник.

Художника, безусловно, повергло в Шок это известие! Игорь хлебнул «Курвуазье» прямо из бутылки! А это, на секундочку, очень дорогой коньяк, который коллекционировал сам Чарлз Диккенс! В винном погребе английского писателя нашли аж 216 бутылок!

Олимп-2. Сегодня 4711-й День эфира на горном массиве. У Горы Олимп несколько вершин, самые значительные из которых- пик Митикас, Скольо, Скала и Стефани, который, кстати, называют троном Зевса: в очертаниях горы можно угадать спинку и сиденье кресла. Здесь-то и проводятся собрания богов, которые созываются на Совет, трапезу или по какому-то другому, неведомому простым смертным поводу. Сегодня Сатурн проглотил своё новорождённое дитя, боясь, что, как предсказывал Уран, неблагодарный потомок свергнет его. Нарцисс гневно отверг Афродиту, заявив, что Лучше умрёт, чем будет с ней. Он ещё раскается, ведь богиня безжалостна к тем, Кто отвергает её Любовь! Дионис пропагандирует свой экстатический Культ с неистовыми танцами, захватывающей музыкой и неумеренным пьянством. У Аида Цербер сорвался с цепи, пса боится даже его жена Персефона, не говоря уже о других олимпийцах. Не переключайтесь, подробности после рекламы!»- вещал громогласный Голос.

У нас в Абхазии Если находят Чёрный обсидиан, то непременно раскалывают, считая его дьявольским. Однажды я нашёл такой Камень и оставил себе. Я взял его в Руки, вытер полой рубахи от грязи и посмотрел на Солнце, будто в бутылочное стеклышко. Он был чёрный, блестящий, словно плодородная «жирная» Земля, а когда солнечные лучи проникли в Сердце камня, я узрел две полосы, напоминающие золотой Песок. И так стоял долго, Пока меня не окликнул Мой старший брат.

А древнерусские красавицы носили специальные мельхиоровые подвески, которые непринужденно раскачивались при ходьбе, щедро распространяя вокруг себя волшебный душистый Аромат. В некоторых видах русских народных художественных промыслов до сих пор можно встретить кулоны - ароматницы, например в Ростовской финифти.

Тайны ольфакторных пирамид не одно столетие будоражат носы человечества...

Ты - яд, который по венам пытается добраться до сердца, отравляя Всё на своём пути! Каждую клетку моего тела старается присвоить себе.

Автомобили молниями рассекали на беспредельной скорости
влажный асфальт.
Кто ты? Откуда ты взялась - с глазами недоспелой голубики:
недосинего, недоголубого Цвета?

Ощущение утра, что Конец, что вот он, что Смерть за мной приходила!
И рядилась Она, то в чёрное, то в белое, то в серо-малиновый цвет!
И в лоб меня целовала, и скалилась беззубым ртом!

Утро. Солнце на горизонте
брызнуло
разрезанным напополам грейпфрутом.
Золотисто-розовый свет
озарил твое лицо,
и я понял,
что Вчера это была лишь маска.
Маска, маска, Маскарад какой-то!
К чему этот колоритный типаж?
А ты Дрянь, всего лишь дрянь!
Меня бросает в Жар, Горечь во рту,
грейпфрутовый сок
сочится у меня изнутри.

У меня будет лаз,
след по свежей траве
будет красным...
Ты прекрасна во сне,
да ты прекрасна во сне!

Бродский между строк
ностальгировал о городе,
куда уже нельзя ни вернуться,
ни купить билет.
Но когда пришло время,
он уплыл в своей гондоле
по реке вечности,
чтобы когда-нибудь
вернуться сюда,
на набережную Невы...

Нет, любовная Рана уже затянулась,
остался только шрам от сигареты,
которую я притушил о свою руку.
Случилось это почти машинально.
Раскуренная сигарета
тлела у меня в руке,
огонь жадно ел папиросную бумагу,
пепельный снег
падал Мне на брюки.