Автор цитат: Пьер Паоло Пазолини

Юное Существо, только-только ступившее на Путь любви,
олицетворяет собою жизненность мира.
Весь Мир появляется Вместе с ним; возникает и исчезает
в разных обличиях. Что ни возьми, Все остается нетронутым,
и можешь обегать полгорода, но его уже не найдешь;
свершилось, Повторение - Ритуал. Ничего не поделаешь,
одиночество еще Больше, коль скоро целые толпы
ждут своей очереди: в самом деле, растет число Навсегда ушедших, -
Уход - это Бегство, - и завтрашний День нависает над нынешним днем
долгом, уступкой желанию умереть.

Одиночество: нужно быть очень сильными, очень,
чтобы Любить одиночество; нужны крепкие ноги
плюс исключительная Выносливость; следует опасаться
простуды, гриппа, ангины; не следует бояться
похитителей или убийц; Если случается шагать
всю вторую половину дня, а то и весь вечер,
нужно Делать это, не замечая; присесть по дороге негде,
в особенности зимой: Ветер дует над мокрой травой,
и Камни среди помоек грязные и сырые;
только одно Утешение, вне всяких сомнений, -
впереди еще долгий День и долгая ночь
без обязанностей или малейших ограничений.

Я так отчаянно люблю Жизнь, что это для меня не может кончиться Плохо.

Любая формальная, то Есть являющаяся официальным учреждением, Религия, не только не обязательна для улучшения мира, а, наоборот, мешает ему.

Кoнeчнo, Случай России тяжелее не столько из-за строгости приговоров, сколько из-за того, что Государство, вместо того, чтобы самоустраняться согласно великолепной идеологии Маркса, Всё Больше укрепляется - через бюрократию, Милитаризм, полицию и т. д.

Умереть совершенно необходимо. Пока мы живы, нам недостает смысла, а Язык нашей Жизни (с помощью которого мы выражаем себя и потому придаем ему столь большое Значение) непереводим: это Хаос возможностей, это непрерывный Поиск связей и смыслов. Смерть молниеносно монтирует нашу Жизнь, Она отбирает самые важные ее моменты (на которые Больше не могут повлиять никакие новые, противоречащие или не соответствующие им Поступки) и выстраивает их в некую Последовательность, превращая Наше продолжающееся, изменчивое и неясное, а значит, и не поддающееся языковому описанию Настоящее в завершенное, устойчивое, ясное и, значит, вполне описуемое языковыми средствами (в рамках Общей Семиотики) прошедшее. Жизнь может выразить нас только благодаря смерти.

Или самовыразиться ценой смерти, или быть бессмертным, так и не выразив себя.