Фильм: Спасатель (1980)

Я, понимаешь, хоть одного, а выучил. Это тоже, наверное, много. От любого хорошего Человека, знаешь,.. как круги по воде.

- Ты, наверное, думаешь, что я Дрянь, капризная идиотка и Всё? Обидно... Я, Правда, сильно любила одного Человека и очень верила ему, а Потом он взял и предал меня.
- Предал? Это Зачем?
- Низачем, просто так. И вот тут, понимаешь, Мне что-то по-настоящему Жить расхотелось.

- А когда выходила за него, значит, не думала?
- Нет. Он Предложение сделал. Семья хорошая. Все выходят - и Мне Пора.
- Все?
- Я не любила его, что ли, понимаешь?
- А он?
- А он и не знает, что это такое. Я для него хорошая вещь. Хорошо скроена, ладно сшита. Ему нравится. И не про какую Любовь он, наверное, и Понятия не имеет.

В Соответствие приводить Надо Все Слова с делами или дивных тех слов и вовсе не Говорить.

Враньё. Никакой тут правды нету. Злоба Одна. А Там, где злоба, там правды быть не может.

Ну ты что, Правда убогий совсем? Так и не смекнул, что я Тебя морочу? Ну какой тебе, к чёрту, от меня перелом нужен? Тошно Мне, понимаешь? Голова болит, Ясно? И иди ты со своей философией знаешь куда? Знаешь, наверное. Вот туда и иди. Ну что вы с Ларём про эту липовую вашу Духовность заладили, как попки? Но тот ещё ладно, вроде бы по специальности, деваться некуда. Ну а ты? Ты Кто? Химик? Вот и химич себе на своём химическом производстве. «Онегины, Чацкие, Татьяны - не могли же они, мальчик, даром для тебя пройти». Ну какое твоё Дело, даром или недаром? Тоже мне, Инженер человеческих душ. Вот спроси ты у меня, что я Вчера делал? Зачем по городу мотался, унижался, юлил, Друзей себе этих липовых искал? Тоже мне, Крокодил Гена нашёлся. Ну это ладно, объяснимо, скажем, для матери - ей приятно. Ну а дальше? Водку Пил, совершенно постороннего, можно сказать, Человека в Постель затянул - зачем? Вот спроси у меня - не отвечу, не знаю. А может этой ночью я ей всю Жизнь испохабил, и себе тоже? Это как? А ты Всё про Добродетель свою щебечешь...

- Вот я слушал с утра про Каренину. Ничего не скажешь - убеждает. Снимаю шляпу.
- И что дальше?
- Что дальше?
- В чьей-нибудь Жизни это что-нибудь изменило? В твоей хотя бы. Или даже в моей... Ничуть, Коля, ничуть.

«С первого взгляда», - говорит. Не Правда, Конечно. А вдруг правда? <...> Что со мной? «С первого взгляда»...

- А можно, мы ещё подумаем?
- Думать, голубушка, не запретишь.

- Как живём, Веденеева?
- Спасибо. Омерзительно.
<...>
- Ты где?
- В медицинском. И ещё замужем.
- Нравится?
- Где: в медицинском или замужем?

Вот Толстой отчего-то запомнил, как его грудного пеленали. И говорил он про это Воспоминание страшное, нехорошее. Называлось это свивать. Руки, голову, Ноги перепелёнывали - не шевельнёшься. Младенец рос, взрослел, мужал, старился, но его Всё свивали. И всё новыми свивальниками. Страшное Время душило Анну. А свивальники её назывались так: лицемерный сословный Долг, л Живая Вера, ханжеская мещанская Мораль. Но ещё в каждом бьётся живая Душа. Вот она-то спелёнута и бывает. Получается, что от пут Надо обязательно освобождаться, хоть это и не просто совсем, и больно, и смеху вокруг полно. Смеются те, Кто свои свивальники уже давно за Благо держат. Вот от них-то - от этих пут - Анне Аркадьевне избавиться и хотелось. А вокруг, Конечно, смеялись. И конечно же, я говорил - Боль.