Книга: Франкенштейн, или Современный Прометей

Мне суждено Было Жить, чтобы мстить.

Не знаю, как я выжил; не раз я ложился, изможденный, на землю и молил Бога о смерти. Но Жажда мести поддерживала во Мне Жизнь; я не смел умереть и оставить в живых своего врага.

Жажда мести придала Мне силу и Спокойствие; Она заставила меня овладеть собой и помогла быть расчетливым и хладнокровным в такие минуты, когда мне грозило Безумие или Смерть.

Кто мог интересоваться судьбой Убийцы, кроме палача, ждущего платы за свое Дело?

Неужели ты надеешься быть счастливым, когда я безмерно несчастен? Ты можешь убить Другие мои Страсти, но остается Месть, которая впредь будет Мне дороже света и пищи. Я могу погибнуть; но сперва ты, Мой тиран и мучитель, проклянешь Солнце - свидетеля твоих страданий. Остерегайся, ибо я бесстрашен и поэтому всесилен. Я буду подкарауливать Тебя с хитростью змеи, чтобы смертельно ужалить. Смотри, ты раскаешься в причиненном мне зле.

Раз Мне не дано вселять Любовь, я буду вызывать Страх.

Все, кроме меня, вкушали Покой и Радость; и только я, подобно Сатане, носил в себе ад.

Будь проклят День моего рождения! Проклятий Творец! Зачем ты создал чудовище, от которого даже ты сам отвернулся с омерзением? Бог, в своем милосердии, создал Человека прекрасным по своему образу и подобию; я же являюсь изуродованным подобием Тебя самого, еще более отвратительным из-за этого сходства. У Сатаны были собратьядемоны; в их глазах он был прекрасен. А я одинок и всем ненавистен.

Порой Мне хотелось стряхнуть Все Мысли и Чувства; но я узнал, что от страданий существует лишь одно Избавление - Смерть, а ее я боялся, хотя и не понимал.

Странная вещь -  Познание! Однажды познанное вами держится в уме цепко, как лишайник на скалах.

Неужели Человек действительно столь могуч, добродетелен и велик и Вместе с тем так порочен и низок? Он казался Мне то воплощением зла, то существом высшим, поистине богоподобным. Быть великим и благородным человеком представлялось мне величайшей честью, доступной мыслящему созданию; быть порочным и низким, как Многие из описанных в книге людей, казалось мне глубочайшим падением, участью более жалкой, чем удел слепого крота или безобидного червяка. Я долго не мог понять, как может человек убивать себе подобных; и для чего существуют Законы и правительства; но когда я Больше узнал о пороках и жестокостях, я перестал дивиться и содрогнулся от отвращения.

Неужели ты думаешь, Виктор, что Мне легче, чем тебе? Никто не любил свое дитя Больше, чем я любил твоего брата (тут на Глаза его навернулись Слезы), но разве у нас Нет долга перед живыми? Разве не должны мы сдерживаться, чтобы не усугублять их горя? Это Вместе с тем и твой Долг перед самим собой, ибо чрезмерная Скорбь мешает самосовершенствованию и даже выполнению повседневных обязанностей, а без этого Человек непригоден для Жизни в обществе.

Я избегал людей; Все, что говорило о радости и довольстве, Было для меня мукой; моим единственным прибежищем было Одиночество - глубокое, мрачное, подобное смерти.

Ничто так не тяготит нас, как наступающий вслед за бурей страшных событий мертвый Покой бездействия - та Ясность, где уже Нет места ни страху, ни надежде.