Книга: Семья Опперман

Жаль, что самые простые Вещи труднее всего понимаются. Он немецкий врач, немецкий ученый; но не существует медицины немецкой или медицины еврейской, существует Наука, и Больше Ничего.

Внешне Страна была такой, как всегда. Катились трамваи и Автомобили, функционировали рестораны и даже театры, хотя они работали теперь по указке, у газет были те же названия, те же шрифты. Но внутренне страна изо дня в День Все Больше дичала, нищала, загнивала, гибла. Зверство и Ложь разъедали ее. Вся Жизнь превратилась в зловонный грим.
Очень Многие проявляли Равнодушие к общественной Жизни. Они верили в обманчивое Спокойствие будней, в искусственное Веселье празднеств и манифестаций, которые «коричневые» устраивали в изобилии, чтобы заглушить вопиющую нищету крестьян и рабочих, Ужасы концентрационных и трудовых лагерей. К тому же те, Кто заступил Место изгнанных талантливых людей, и те, кто питался объедками со стола новых властителей, создавали иллюзию нового благополучия. Большинство населения обмануть, Конечно, не удавалось: возмущенных Было больше, чем довольных. При виде марширующих отрядов ландскнехтов недовольные прятались в подворотни, только бы избежать обязательного приветствия. Они до крови закусывали Губы, когда слышали гнусную песню о том, что « Мир лишь тогда хорош, когда еврею всадишь в горло Нож». Но Никто не смел открыть рта: за неугодное Слово привлекали к суду.

В этой фашистской Германии не существовало преступления злее, чем приверженность здравому смыслу, приверженность идее мира и принципам правдивости. Правительство требовало, чтобы каждый тщательно следил за своим ближним, за тем, в какой мере он исповедует предписанные нацистами Взгляды. Кто не доносил, тот уже сам был на подозрении. Сосед шпионил за соседом, Сын - за отцом, приятель - за приятелем. В квартирах разговаривали шепотом, ибо Громко сказанное Слово проникало сквозь Стены. Боялись Друга, подчиненного, официанта, подававшего Обед, боялись соседа в трамвае.
Ложь и Насилие шли рука об руку. «Коричневые» отменили Принципы, которые со времен французской революции лежали в основе общественной Жизни и культуры народов. Они вновь ввели Рабство под видом «добровольной трудовой повинности». Они заточали в тюрьмы своих противников, содержали их хуже зверей, подвергали их пыткам и называли это «физической закалкой». Они выжигали им свастики на теле, заставляли их мочиться друг на друга, выщипывать траву ртом, водили в скоморошьих процессиях по улицам и называли это «воспитанием в духе национального самосознания». Заповедь «не убий» была отменена. Политическое Убийство превозносилось, как героический Поступок, фюрер величал убийц - именно за то, что они были убийцами, - своими братьями; убийцам воздвигали мемориальные доски, убитых выбрасывали из могил; одного убийцу - именно за то, что он был убийцей, - возвели в ранг полицейпрезидента. За первые три месяца фашистского господства в стране насчитывали пятьсот девяносто три безнаказанных Убийства - Больше чем за Все предыдущее десятилетие. В эту цифру вошли только зарегистрированные, документально заверенные убийства. А число казненных в первые месяцы фашистского господства Было больше, чем за предыдущие пятнадцать лет.

А Германию тем временем Все плотней и плотней обволакивал Туман лжи. Герметически изолированная от остального мира, Страна отдана была во Власть лжи, которую изо дня в День изрыгали фашисты, миллионы раз повторяя ее в печати и по Радио. Для этой Цели они создали специальное министерство. Пользуясь всеми средствами современной техники, фашисты внушали голодающим, что они сыты, угнетенным - что они свободны, тем, кому угрожало растущее Возмущение всего мира,  - что весь земной шар завидует их мощи и величию. Германия готовилась к войне. Подготовку вели в стране и за пределами страны, открыто нарушая существующие договоры. Цель Жизни - это Смерть на поле битвы, проповедовали фашистские вожаки. Война - Высшее Предназначение нации, провозглашали громкоговорители, все свободное Время молодежи заполнялось военной муштрой.