Она уселась Рядом со мной. Взгляд раскосых серо-зеленых глаз медленно скользил по Мне. После такого взгляда Говорить уже, собственно, нечего, - Надо действовать.
С сегодняшнего дня я ставлю портных выше философов! Портные вносят в ЖизньКрасоту. Это во сто крат ценнее всех мыслей, даже Если они глубоки, как пропасти!
Я поднял с пола ее Белье из тонкого шелка. Оно Было совсем невесомым. Я держал его в руке и думал, что даже оно совсем особенное. И та, Кто носит его, тоже должна быть совсем особенной. НикогдаМне не понять ее, никогда.
Прежде писали Стихи в альбомы, а нынче дарят друг другу пластинки. Патефон тоже вроде альбома. Если я хочу вспомнить что-нибудь, МнеНадо только поставить нужную пластинку, и Всё оживает передо мной.
Я дал ей огня. Теплое и близкое ПламяСпички осветило на Мгновение ее Лицо и мои Руки, и Мне вдруг пришла в голову безумная Мысль, будто мы давно уже принадлежим друг другу.
Он единственный Человек из всех, кого я знаю, который сумел из большого несчастья создать для себя маленькое Счастье. Он не знает, что ему Делать со своей жизнью, и поэтому просто радуется тому, что Всё еще жив.
- А странно вот так в Воскресенье, Правда? В конце концов радуешься, когда оно уже проходит.
- Видимо, так привыкаешь гнуть спину в работе, что даже маленькая толика свободы как-то мешает.
РаньшеЛюди опускались постепенно, и всегда еще могла найтись Возможность вновь подняться, теперь за каждым увольнением зияла Пропасть вечной безработицы.
Я почувствовал мягкое Озарение первого хмеля, согревающего Кровь, которое я любил потому, что в его свете Всё неопределенное, Неизвестное кажется таинственным приключением.
Я вспомнил записку, которую составлял с утра в мастерской. Тогда МнеБыло немного Грустно. СейчасВсё прошло. Мне было всё безразлично, - живи, Пока жив.