Книга: Три мушкетёра

Мир - это склеп, и Ничего Больше.

Д'Артаньян повиновался, как Ребёнок, без сопротивления, без единого возражения, и это доказывалось, что он действительно был влюблён.

Я уважаю Старость, но не в вареном и не в жареном виде.

Наконец, Честность его была безукоризненна, и это в тот Век, когда Военные так легко входили в сделку с верой и совестью, Любовники - с суровой щепетильностью, свойственной нашему времени, а бедняки - с седьмой заповедью господней. Словом, Атос был Человек весьма необыкновенный.

Зато Арамис, хотя и могло показаться, что у него Нет никаких тайн, был весь окутан таинственностью. Скупо отвечая на Вопросы, касавшиеся других, он тщательно обходил Все относившееся к нему самому.

Портос, как мы уже успели узнать, был прямой противоположностью Атоса: он не только много разговаривал, но разговаривал Громко. Надо, впрочем, отдать ему Справедливость: ему Было безразлично, слушают его или Нет. Он разговаривал ради собственного удовольствия - ради удовольствия Слушать самого себя. Он говорил решительно обо всем, за исключением наук, ссылаясь на глубокое Отвращение, которое, по его словам, ему с детства внушали Ученые.

Этот Достойный господин - мы, разумеется, имеем в виду Атоса - был очень молчалив. Вот уже пять или шесть лет, как он жил в теснейшей дружбе с Портосом и Арамисом. За это Время Друзья не раз видели на его лице улыбку, но Никогда не слышали его смеха. Слова его были кратки и выразительны, он говорил всегда то, что хотел сказать, и Больше Ничего: никаких прикрас, узоров и красот. Он говорил лишь о существенном, не касаясь подробностей.

... герцог Время от времени поглядывал на молодого Человека, словно не веря, что такая Предусмотрительность, такое Мужество и Преданность могут сочетаться с обликом юноши, которому едва ли исполнилось двадцать лет.

Оттенок таинственности, окутывавшей Атоса, делал еще более интересным этого Человека, которого даже в минуты полного опьянения ни разу не выдали ни Глаза, ни Язык, несмотря на всю тонкость задаваемых ему вопросов.

Во Время переправы миледи удалось распутать веревку, которой были связаны ее Ноги; когда Лодка достигла берега, миледи легким движением прыгнула на землю и пустилась бежать.
Но Земля была влажная; поднявшись на откос, миледи поскользнулась и упала на колени.
Суеверная Мысль поразила ее: Она решила, что Небо отказывает ей в помощи, и застыла в том положении, в каком была, склонив голову и сложив Руки.

- ... Опасайтесь всех: Друга, брата, Любовницы... Особенно любовницы.
Д'Артаньян покраснел.
- Любовницы?.. - машинально повторил он. - А Почему, собственно, я должен опасаться любовницы Больше, чем кого-либо другого?
- Потому что любовница - одно из любимейших средств кардинала, наиболее быстро действующее из всех: Женщина продаст вас за десять пистолей.

Снедавшие её Всё новые Страсти делали её Жизнь похожей на те Облака, которые плывут по небу, отражая то лазурь, то Пламя, то непроглядный Мрак бури, и оставляют на земле одни только следы опустошения и смерти.

Д’Артаньян смотрел поочередно на этих двух женщин и вынужден был признать в душе, что, создавая их, Природа совершила ошибку: знатной даме Она дала продажную и низкую душу, а субретке - Сердце герцогини.

Все это были лишь химеры и Иллюзии, но разве для истинной Любви, для подлинной ревности существует иная Действительность, кроме иллюзий и химер!