Книга: Семейный вопрос в России

Очевидно, Есть что-то специально гибельное в условиях нашей семьи, какой-то arsenicum, мышьяк, в неё впрыснутый, что Дорогое может превращаться в недорогое. Глупые уверяют: «Это от того, что надоедает Человек человеку». Как бы не так! А я скажу: «Дорогое должно бы становиться с годами дороже, потому что с каждым днём крепнет привычка». Почему же старые Бриллианты, Картины и статуи, долженствовавшие бы «приесться глазу», не продают, не «спускают за бесценок, чтобы обменять на новенькое», а болезненно хранят и в старости любуются ими Больше, чем в молодости. «Перемен» в библиотеках и коллекциях не любят. Так то - Вещи: какова же привычка - к человеку! И когда его хотят сменить - значит и с самого начала «прилепления» («два в Плоть едину») не Было, а было простая лежалостъ Рядом, механика соседства без Тайны взаимоврастания.

Где « Долг», Там могут быть и непременно Есть Все степени начинающейся измены ему, тогда как где « Любовь» - там уже не может быть измены любимому (ведь изменяют без Любви, в безлюбовной семье). <...> И вообще женщину, способную изменить, я нахожу в европейской семье, построенной по «долгу», а не на «любви».

Вспомним Бэк Она и его Афоризм: «Повелевать природою можно только повинуясь ей»... Одна Любовь укрощает Страсти и преобращает могучего льва в послушного ягненка. Страсть (половая) Есть Сила, совершенно неодолимая, и только есть одна Другая сила, которая с нею справляется: сила Любви. Вспомним «Песнь песней»:
Сильна, как Смерть, любовь,
Страшна, как преисподня.
Не с такими силами справляться тощему закону и вялым общественным пожеланиям. Любовь разрывает их, как тигр ягненка, как лев толпу гиен, переступивших ему путь...
За любимого мужа жена пойдет в Огонь, и за детей от любимого Человека она переплывет реки и океаны; и за любимую жену опять же муж претерпит Все унижения на службе, не устанет ни в какой работе, не оборвется в жилах. Да, так вот в чем Идеал: в семье, где члены любили бы друг Друга. Дайте Мне только любящую семью, и я из этой ячейки построю вам вечное социальное здание. Построена ли наша и вообще европейская Семья на любви? Увы, <...> разберите самый идеал, зовущий нас, и вы увидите, что семья наша построена на другом принципе - долга. О, я не о высоте этого принципа говорю, не Идеальность в нем оспариваю; я говорю о прочности. Ибо ведь мы не Грезы строим, а Жизнь: и тщетно пускать поезд на мост, построенный из приснившихся в сновидении матерьялов! «Мы должны», «я должен», «ты должна». Ну, Хорошо, пять лет «я должен», десять лет «я должен»...

Мне кажется, дать земле непорочную семью - это значит сделать её раем; внесите « Меч и Разделение» только в одну семью, и вы превратите всю землю в Хаос, зальёте кровью, грязью.

Нет в людях и среди людей «сто первых, сто вторых», Есть Имя, Человек, «Мария», « Надежда», и непременно был нерассказанный Роман, неувиденная Драма. «Раба Божия Мария» принадлежит себе и Богу; в порядочном обществе Она под охраною общества; она нисколько не обязана «не пасть», но вы совершенно обязаны, и строго обязаны относиться к ней серьёзно. Вы можете её Любить, даже можете её «сорвать», на то она Роза, на то в саду Божием; но вы можете сорвать её действительно и непритворно залюбовавшись ею, полюбивши её; и ни в каком случае вы не можете её оставить иначе как без ясной и определенной доказуемой вины её. В особенности то, что она всю судьбу свою возложила на вас и не имеет закона защитою себе, должно удвоить, утроить ваше Внимание, заботу, Деликатность.

Посмотрите, как пассивна Гретхен в «Фаусте»; решительно Она умеет сопротивляться только минуту. Напротив, Нравы Римской империи были низки, и мы вовсе не знаем Там «нечаянно падающих девушек», не видим бессильных простушек; Девушки очень тонко ловили там цезарей, но их... очень мало «ловили». Женщина была развращена, и женщина была активна. Она «падала» с глубоким расчетом, - падала, побеждая, и самым «падением» своим большею частью давила мнимого «победителя». Этим я хочу хоть сколько-нибудь отстоять «падающих девушек» от обычного клейма, на них прибиваемого: « Развратница». Ей-же-ей, Гретхен не была развратница. Гёте поэтическим и философским гением дал нам почувствовать в ней всю полноту душевных даров... <...> Увы! Такие-то и соблазняют; и решительно Никто, кроме Мефистофеля, не ухаживает за податливыми Мартами. Да, до чего часто « Падение» Есть не Синоним «развратницы», но именно усиленного, подчеркнутого и очень взлелеянного целомудрия! Повторяю, за Мартами не ухаживают, да и Марты падают внимательно, как римские матроны. Висел цветок, - Правда, совершенно пассивно; может быть, надеялся на судьбу свою, может быть, потерял надежду. Во всяком случае - он не ваш. Он просто Божий. И Мне думается, Человек делает ужасный религиозный Грех, Если, напевая «тру-ля-ля», взял, сощипнул его двумя пальцами, понюхал, бросил и пошел играть в Карты. Мне представляется это чем-то ужасным.

Скажут: « Береги девица Честь смолоду»; на то и наши приступы, чтобы закалить борьбою девичью «честь». Позвольте, тут всегда и всемирно активная сторона принадлежит мужчине, а девушка всемирным инстинктом находится в состоянии пассивного Ожидания. Может быть, это худо, но так Богом устроено. Так Богом устроено, а человеческое уложение должно бы дополнить, что самая Пассивность девушек, решительно неразделимая с прекрасною в них «женственностью», должна быть под охраною внимательнейшего и бережливого Отношения активной стороны.

У нас Есть Законы о собственности; похитивший сто рублей не только возвращает их, но он судится просто за Поступок свой, за то, что смутил и возмутил, так сказать, правильный и нормальный уклад собственности. <...> Нарушен принцип, нарушен уклад. И Казнь постигает за Нарушение принципа. <...> Потерянный Кошелек честным человеком возвращается по принадлежности; семинарист Хома Брут, изображенный Гоголем в «Вие», проходя по базару и видя воз без присмотра, не мог не стянуть с него какой-нибудь Вещи. Гоголь шутил, описывая смешного киевского семинариста; но, вообще говоря, Если, проходя мимо пролётки, где седок, зайдя в Магазин, оставил без присмотра свои вещи, вы возьмете их, спрячете под пальто, унесёте домой, - вас назовут вором. <...> К сожалению, уклад собственности у нас есть, а уклада «чести» в одной особенной и важной сфере - Нет. Вы соблазнили девушку; по-моему, Цена вам - как воришке чужих вещей с пролёток. О, я Нарочно беру унизительное Сравнение, ибо вся Суть в том именно, чтобы сломить зародившуюся здесь Гордость. Такой воришка говорит: «Я победил». Позвольте, Никто не видел, была ли здесь Борьба и каковы были Условия борьбы. Может быть, вы не сражались на шпагах, а закололи из-за угла. Во всяком случае, бьются на шпагах с равными, на глазах третьего или третьих лиц, и при совершенном равенстве положений, имени, мундира. Ведь офицеры и генералы не колют «ради дуэли» мужиков. Итак, « Соблазн» - если уж он когда-нибудь позволителен - то равной себе и в равном обществе. Остальное здесь - «шашни», «воришка с пролёток»; цена человеку - грош.

Высота законов - это Честь государства; высота нравов - это честь общества.

В психологию внутреннюю таких семей Никто не вглядывался, по крайней мере деловым образом. Напрасно высшие живописцы, как Тургенев в «Дворянском гнезде» и Толстой в «Анне Карениной», показывали, что не Всё здесь мертво, что собственно «потонувшая» Пара состоит из мертвеца и из живого, которого мертвец зажал в объятьях. <...> Да, это поразительно, что два величайшие произведения благородной литературы русской, «Евгений Онегин» и «Анна Каренина», посвящены апофеозу бесплодной семьи и - муке, страдальчеству в семье.

Счастлива та Семья, которая по свойствам мужа и Жены, по удаче - ибо непогрешительное Предвидение тут невозможно - их взаимного сложения, вышла счастлива. Она нежится в парах собственного благоухания. Я повторяю - «собственного»: это необходимо. Но Горе, Если её постигла Судьба Улисса после Трои, - бури, лукавство, случайности, Препятствия, - живые Обстоятельства всего живого. Тогда унылый Голос из-за спины выдвигается во весь Рост. Он звучит «отходную»: Люди погибли, и Навсегда, люди, Иногда в обеих сторонах здоровые и нравственные.