Книга: Апокалипсис нашего времени

Правда выше солнца, выше неба, выше Бога: ибо Если и Бог начинается не с правды - он не Бог, и Небо - трясина, и Солнце - медная Посуда.

Я не нужен: ни в чем я так не уверен, как в том, что я не нужен.

« Смерть, где твое жало? Ад, где твоя Победа?»
- Слова, слова, слова...
Лет восемь Назад я прочел, как в Царском Селе умирала от чахотки молодая девушка. Умирала и умерла. Мать, не в силах вынести горя, поднялась на колокольню ближней церкви, сбросилась с неё и разбилась до смерти. Вот Она знала, где «жало смерти».
И сказавший так Апостол, значит, не видал людей или, как бы и видя, - не видел. Зрение открывается только Любви. И сказавший слова Эти Апостол - не любил людей.

У кого благословенна жена - тот счастлив.
У кого неблагословенна жена - тот несчастлив.
Вот в эту-то петельку двери человеческой, закрывающей судьбу его счастья и несчастья, и капнул Христос серною кислотою у Матфея в 19 главе. Всё стало нудно. Всё стало Трудно. Везде скрипит у христиан. Ни затворить. Ни - отворить. Спасибо за «благоволение в человецех» и Вифлеемскую Ночь.

Солнышко сушит. Солнышко светит. От солнышка Нет заразы. И верно, что оно « Имя», которое «руководит человеком». Страшная Мысль приходит, что Человек, наоборот, «руководит Христом».
Собрались соборы: и вот « Руководство к Христу».
Пошли «разделились церкви» и ещё «три руководства к Христу».
Враждуют, ссорятся и Всё «руководя по Христу».
Войны и Убийства. И всё научая, как «понимать Христа».
Чего Больше: не будь « Изобретения букв», и Ничего бы не Было «рассказано»: и Христос угас бы, «родился» или «не родился».
Так что Если бы его «не вынянчило Человечество», то явно - «не стало бы и христианства». Ведь так? Это - простое «так», как лошадь и овес. Так что выходит, что Солнце Есть няня у Человека, а человек есть няня у Христа.

Да и Ясно: «Ныне я победил Мир», - сказал Христос в прощальной беседе со своими учениками, перед распятием. Именно - распятием - то, примером его, Он и надеялся уже окончательно «победить мир». Но «мир» выскочил в историю, постоянно калеча и искажая Христианство. Вся « История» « Есть перекалеченное христианство», как христианство есть Попытка убить историю. Суть Истории есть negatio, Отрицание христианства. Всякий Смысл, всякая Поэзия, всякая Философия была «отрицанием Христа». « Кто философствует - несть Меня достоин»: это - как и о браке, и о детях. «Не худые Дети - худы», но «нужно, чтобы Было скопчество». И в сущности - это началось с Вифлеема. «Бессемейное зачатие». Вот где Тайна, узел и Голгофы. В сущности, Вифлеем виден из Голгофы, как Голгофа родилась из Вифлеема. Оба конца соединены и гармоничны. Смерть - бессеменность. Бессеменность, проколебавшись чем-то призрачно «33 Года», - должна была как-то испариться, рассеяться.

Но как же расти Истории? « Рассвет христианства» и бывал всегда во вспышках... но только едино «вспышках» то «нищенства», то «мученичества», то, наконец, инквизиции. Христиане, наконец, сами себя начали жечь, - жечь «еретиков», жечь философов, мудрецов... Джиордано Бруно. Кальвин сжёг своего Друга Сервета, - единственно за то, что он был «libertin», - Человек свободного (вообще) образа Жизни и нестеснённой жизни. А он был друг его!

Он вовсе не умён, этот Маркс, потому что он даже не задался вопросом о том, как же будут Жить «победившие пролетарие»; из чего, какими душевными сторонами они начнут построять очевидно новую свою цивилизацию... Культура... Достоевский был бесконечно культурный Человек, потому что он был бесконечно психологический человек. Наоборот, Маркс был исключительно экономический человек, и в культуре просто Ничего не понимал. Он был гениален экономически, но культурно туп: и потому, что он был нисколько не психологичен.

Вопреки «религии бедных», в ней обделены именно «бедные»; а Христос, сказавший: «Приидите ко Мне Все труждающиеся и обремененные, и Аз успокою вас», - на самом деле, когда они «подошли» - не подал им Ничего, кроме камня. Кроме своих «притчей», вот видите ли... И кроме позументов; золота, нашивок митр пап, патриархов, митрополитов, архиереев, иереев... Обман народов, обман самой цивилизации тем, Кто её же, эту новую европейскую цивилизацию и основал, так явен, так очевиден стал во всем XIX веке, что у Достоевского же вылилась Другая содрогающая формула. Формулы этой Нет у Маркса. И - оттого, что Маркс - узок, а Достоевский - бесконечен. Маркс дал только формулу борьбы, а не формулу победы. Он дал «сегодня» революции, а не « Завтра» уже победной революции, которая овладела городом, царствами, землею. Он дал формулу «приступа», - «пролетарии всех стран - соединяйтесь», - «штурмующие колонны буржуазии - единитесь всемирно»... Но что же дальше? За штурмом? Победно знамена шумят…

Какая Разница судеб в наши дни - Толстого и Достоевского... Оба шли долго параллельно при своей Жизни, оба являясь одинаково возродителями «религиозных настроений» в нашем обществе, в эпоху, казалось, совершенно атеистическую, совершенно позитивистскую, окрашенную социалистическими цветами, отливами и переливами. Теперь только можно спросить: да отчего два Эти писателя, «равно окрашенные в религиозную окраску», - разошлись? На чём они разошлись? Теперь это Ясно: Один евангелик, «в чертковском духе», - скучный, томительный сектант, с узеньким кругозором, Ничего решительно из предстоявших и вот разразившихся в 1914-1918 годах событий не предвидевший. Другой был апокалиптик, с страшным, с пугающим горизонтом зрения, который Все эти События, и с внешней их стороны, и с внутренней, предсказал или точнее воспредчувствовал с поразительною ясностью, тревогою, страхом, но и с надеждами...

Самоощущение каждого Человека показывает, что «он» не был мессией. Какой Человек без печали?
Что же вы говорите, что «ляжет Овца возле тигра», когда Всё «христианское Человечество», - и только одно «христианское», калечит друг Друга, полное безумий и неслыханных яростей?
Порох. Пушки. Мелинит. Слишком явны признаки Антихриста. А знаков Христа - ни одного. Ни одного. Уныние. Страх. Страх всего доброго, кроткого. Лукавство и « Мерзость запустения на месте святом». Какое Святое Место не оскорблено? Где святыни? Где Святые? Где праведники? Они «умерли»... Ах, всё «святое умерло», и Вселенная обратилась в живодерню.

Слов - нельзя Забыть. Они - незабвенны. И прекрасна Мысль о браке: «Не выгонять из дома жену, даже Если и не любишь её». Защита Женщины, защита Сироты; защита могущей только быть обиженною. Люди не заметили, что это « Новое правило о жене» на самом деле разрушает каждый Дом, всякую семью. То Есть, что в общем-то и мировом, космическом смысле, - это есть Потрясение и изничтожение быта и бытия народов. «Так сострадательно к Марии», но так безжалостно к «женскому полу», который с сих самых пор перестанут брать в Жены, потому что как же и для чего Жить с прокислой женой, ворчуньей, несносной и сплетницей, которая вдобавок даже колотит мужа. Таким образом, Христос насадил отвратительный Брак и отвратительный тип брака. «Но Слово сострадания к Марии или Лукерье, этой страдалице - так прекрасно». Замечательно, что уже предвидя «после такой своей Заповеди», что люди перестанут жениться, перестанут заводить «свои домы», Христос Сейчас же построяет и идею монастыря, давая заповедание «о скопчестве Царства ради Небесного». И - так незаметно, под видом только «бывает». «Бывают скопцы» от того и от того: но высшие из них есть «Царства ради Небесного». Семья - разрушена, Монастырь - готов.

Это до того ужасно и «как-то фальшиво» - что « Религия Любви» вдруг оказалась совершенно без любви. Утратились естественнейшие Связи, всегдашние, всемирные. « Царь не хочет управлять», «богатый не хочет быть богатым» и «знатный хотел бы быть незнатным». Но разве... не Он сказал?
- Блаженны нищие...
Так что же Он сказал?
Разрушение мира. А мы думали: «воскресение», « Спасение»... И вот « Мир разрушается».
Христос, не отменяя вещей мира, состояния их и бытия, снял таинственным образом и через магию обаятельных слов - прекрасные покровы с них. Брака он не отменил как «данного Богом ещё в раю» и по совершенно точному заповеданию Божию, коему противиться значило бы возмутиться и отложиться, восстать на Бога: но он его лишь дозволил, пассивно, а не активно, и исключив из него влюбление, любование, Нежность и грацию. «Любит или не любит муж жену» и «любит или не любит жена мужа» - «живите». Это « Состояние», а не Радость, поставленные или, вернее, оставленные столпы мира, которые «сами собою» распадаются и сгниют как ничем не связанные. Странно, страшно... «Не любите мира, ни того, что в мире»... Всё это « Похоть житейская»... Та милая похоть, человеческая и земная, ради которой и Живет Человек, и радуется.

Ноумен христианства: « Если даже вы и не любите друг Друга, и то всё-таки поступайте, как любите». Это «как любите», Вид Любви, а не зерно любви - и составляет то, что Христианство везде сделалось формою, а не сущностью. Инквизиция, которая так пугает в христианстве, вся шла от содомитов: «Что же, если мы не чувствуем, как горит Человек». «Ведь горит он, а не я». И вот, я их боюсь. Боюсь этого равнодушия. И вот вся архиерейская Служба, пышная и торжественная.
И моя Вера «с матушкой Марией».
И Платон с учениками.
И Христос с Апостолами, но без апостолиц.