Книга: Вторая жизнь Уве

Вообще-то Она сама виновата. Сама пошла за него. И теперь по ночам, когда Никто Больше не сопит, уткнувшись носом ему в шею, он просто не знает, как быть. Вот и Всё.

В Жизни он не слыхал Ничего чудесней её Голоса. Он всегда звучал так, будто Она вот-вот рассмеётся. А уж Если рассмеётся, то, чудилось Уве, будто пузырьки шампанского заиграют.

В Жизни каждого Мужчины наступает Пора, когда Надо решить для себя, Кто ты. Позволишь ли вытирать о себя Ноги. Дашь ли отпор. И Если вы Впервые слышите про это, вы вообще Ничего не знаете о мужчинах.

И вдруг обнаружил: дома ему по душе. Их можно понять умом. Их можно рассчитать, начертить на бумаге. Они протекут, Если не латать им крышу. Они рухнут, если не укреплять фундамент. Они справедливы, Эти дома, всегда платят тебе тем, что ты заслужил. Не то, что Люди.

Она вдруг хохочет, совершенно огорошив его. Так газировка, Если слишком быстро прыснуть в стакан, вспенится и польётся через Край. Никак не вписывается этот хохот ни в серый бетон, ни в прямоугольную геометрию каменной плитки. Шумный, хулиганский, против всех предписаний и правил.

Она любила Говорить: " Все пути ведут Тебя к твоему предназначению". И для неё в этом определенно что-то было.
А для Уве скорее кто-то.

Странное Дело - осиротеть в шестнадцать лет. Лишиться семьи, не успев обзавестись собственной. Это совсем особенное Одиночество.

Потеряв близкого, мы вдруг принимаемся тосковать по каким-то вздорным пустякам. По её улыбке. По тому, как Она ворочалась по Все. По её просьбам - перекрасить ради неё Стены.

Розовые. Твои любимые. Гардинные. В магазине сказали, гардении, балбесы, будто я не знаю, как ты их называла.

И куда оно годится, такое Общество, в котором ни писать, ни Кофе варить толком не умеют.

Запомни: только Дурак думает, что Сила и габариты - это одно и тоже.

Одну науку Уве усвоил крепко - Если не знаешь, что сказать, значит, Надо о чем-нибудь спросить.