Книга: Парадоксы мистера Понда

... он знал, что мужчине необходим друг, а Лучше всего - Женщина, с которой он мог бы поговорить до рассвета.

Такова Любовь. Она состоит из великих моментов и Живет воспоминаниями о них. Может быть, она иллюзорна и непрочна. Может быть, напротив, она вечна и потому сильнее времени. Но Дружба пожирает Время.

Я всегда считал его правдивым человеком. Разве что Иногда он лжет забавы ради. Как раз это показывает, что он не станет профанировать ради выгоды высокое Искусство лжи.

Вся Беда была в том, что Понд очень любил капитана Гэхегена, но, Если бы его спросили, способен ли его друг на Убийство, он скорее всего ответил бы, что способен, - гораздо более способен на убийство, чем на грубое Обращение с кучером. ... Да, он очень легко мог простить Гэхегена; во много раз труднее его оправдать.

Круглые Глаза мистера Понда стали еще круглее, и Рот его приоткрылся - совсем по-рыбьи, как сказали бы Многие. Юрист, вероятно, решил, что его потрясла сама Мысль о виновности Друга. На самом же деле Понда поразило совсем другое. Он знал, что подобные Фразы часто встречаются в детективных романах. ... В его могут всплыли строчки, сотни раз встречавшиеся на страницах книг: " Никто из нас не мог предположить, что этот юный, очаровательный спортсмен способен на Преступление" или: "Казалось нелепым связывать мысль об убийстве с именем блестящего и всеми любимого капитана Никлбоя". Он Никогда не понимал таких фраз. Его ясному скептическому уму Человека XVIII века они казались бессмысленными. Почему не может очаровательный, светский джентльмен совершить преступление, как любой другой?

... Многие считали мистера Понда скучным человеком. Он питал пристрастие к длинным речам - не от самонадеянности, а от старомодности литературных вкусов. ... Они [ Женщины] считали, что, когда мистер Понд перестает быть скучным, он становится непонятным.

Мир для него был не зеленым полем, где Все распускается, растет, плодоносит, а пропастью, куда со временем, словно в бездонную яму, низвергнется все живое, и эта Мысль помогала ему выполнять Эти странные Обязанности, возложенные на него в этом чудовищном мире. Серо-зеленые пятна растительности, смотревшие сверху развернутой географической картой, представлялись ему скорее историей болезни, чем историей роста, а водоемы, казалось ему, полны не пресной водой, а ядом.

Мир меняется не от наших слов. Переделать мир можно не упреками и похвалами, а только делом. Сделанного, говорят, не воротишь.

Смерть - самый непреложный факт, а я Факты уважаю.

... сравнивать лейтенанта фон Гохеймера с собакой Было бы несправедливо. Несправедливо по отношению к собаке, существу куда более восприимчивому к живому.

Не всегда понятно, означает ли филантропия Любовь к людям, к человеку или человечеству. Есть Разница. Я думаю, он ( Доктор Эндрю Гленлайэн Кэмпбелл) меньше заботился об индивидууме, чем об обществе или расе.

История всегда кажется бессмысленной и несерьезной, Если упускать из виду то, что действительно случилось. Вот Почему газеты так скучны.

Честно говоря, дорогой Понд, из всех бесследных, бесцельных и бессвязных утверждений, которые я когда-либо слышал, самые бессмысленные - те, что мы только что удостоились услышать от вас. Сначала вы нам рассказываете, что два шотландца затеяли Разговор о нравственности Убийства и не закончили его; затем бросаете Обвинение светским хозяйкам; далее вы обнаруживаете зловещий факт, что Одна из них переехала из Лоустофа; Потом возвращаетесь к одному из шотландцев и говорите, что он провалил экзамен, так как усиленно занимался с учителем; наконец, задержавшись немного на на необычной форме ненайденного кинжала, вы сообщаете нам, что этот шотландец отправился в Церковь и вы напали на верный След. Воистину, Если вы в самом деле находите что-то Святое в пустых беседах, я должен заявить, что вы напали на верный след.

Хорошая хозяйка, по определению, та, что заставит двоих гостей общаться, когда они к этому не расположены, и разлучить их, как только они начнут входить во Вкус. Но Иногда они причиняют самый настоящий Вред. Понимаете, они останавливают Разговор, который не стоит того, чтобы начинать его сызнова. А это ведь не Лучше, чем Убийство! <...> Беседа - это Святое, ибо Она столь легка, столь тонка, столь пустячна, Если позволите; она так хрупка и бесполезна, и ее так просто разрушить. Укоротить ей Жизнь - хуже, чем убийство, это детоубийство! Все равно что убить младенца, который пытается появиться на Свет. Ей Никогда не вернуться к Жизни, не восстать из мертвых. Добрая и легкая беседа вновь не наладится, она разрушена, вам не удастся собрать обломки. Я помню великолепную беседу у Трэфьюзисов, которая началась из-за того, что над домом загремел Гром, в саду замяукала кошка, и кто-то пошутил, что это - Крах и Конец. А Гэхеген тут же создал просто очаровательную теорию, непосредственно вытекавшую из кошек и крахов, и затеял с нами великолепную беседу о положении на континенте. <...> Тогда беседа только началась, и это Было святое Дело, ибо его не стоило бы затевать вновь. Хозяйка же сбила нас с панталыку, а Потом имела Наглость заявить, что мы сможем побеседовать об этом в другой раз. Сможем ли? Можно ли договориться с тучей, чтобы она снова разверзлась прямо над крышей, и привязать кошку в саду, да еще Вовремя дернуть ее за хвост, и дать Гэхегену довольно шампанского, дабы вдохновить его его на такую глупую теорию? Это могло произойти тогда и никогда Больше.