Книга: Поющие в терновнике

- Конечно, ты очень взрослая в свои семнадцать лет, а все-таки не дерзи.
- Только попробуй ступить на родительскую территорию, сразу Тебя обвиняют в дерзости - Правда, удивительно?

Ты прекрасна, Греция, как я ни люблю Италию, ты еще прекрасней. И ты вовеки веков - колыбель всего.

- По крайней мере вы пополнили мое Образование по части дамского туалета, как верхнего, так и нижнего, - кротко заметил Хартгейм.
- Бросьте! Пари держу, у вас десяток любовниц, и вы всех их раздеваете.
- У меня только Одна, и, как подобает хорошей любовнице, Она Ждет меня в неглиже.

Маленькое чудовище, израненное, но не побежденное.

А Завтра утром я стану служить мессу. Но до утра еще Далеко, и волшебства в службе давно не осталось. А Сейчас - только Ночь и Мэгги. Желанная. И это тоже - Святое причастие.

- Так ты не сомневалась, что я к тебе приду, Мэгги?
- Я же тебе сказала. В Дрохеде ты Мой. Если б ты не пришел, будь уверен, я сама бы пришла к тебе.

Земля сделала их застенчивыми, земля ведь не нуждается в красноречии, в светской обходительности. Земле нужно только то, что они ей дают, - молчаливая Любовь, безраздельная Преданность.

Никогда Прежде я не был так счастлив и так несчастен.

Ты поставлена была на моем пути, дабы я понял: лжива и пуста Гордыня пастырей таких, как я; подобно Люциферу, возжаждал я сравняться с Богом, и, подобно Люциферу, я пал.

Она заглянула ему в Глаза - и в их синеве увидела Все ту же Любовь, что согревала ее с детства, придавала Смысл ее существованию, и с любовью - безмерную, беспросветную Усталость. Ту, что означает: утомлено не Тело, без сил осталась Душа.

- Вы ее любите! - с удивлением сказала Энн.
- Всегда любил.
- Какое Несчастье для вас обоих.

Каждый День я медленно умираю и каждое Утро, когда служу мессу, рождаюсь заново. Но Почему? Оттого ли, что я - пастырь, избранный богом, или оттого, что слышу, как моя паства в благоговейном трепете затаила Дыхание, знаю свою Власть над каждым человеком в храме?

Я люблю вас так, что готова была убить вас за ваше Равнодушие, но эта моя Месть - куда слаще. Я не из числа благородных душ; я вас люблю, но хочу истерзать вас жестокой пыткой.

- Я вас любила, - с волнением сказала Она.
- Нет, не любили. Я оказался вызовом вашей старости, только и всего. Одним своим видом я вам напоминаю о том, что вам в ваши Годы уже недоступно.