Когда Ольга Ивановна входила в квартиру, Она была убеждена, что необходимо скрыть Всё от мужа и что на это хватит у неё умения и Силы, но теперь, когда она увидела широкую, кроткую, счастливую улыбку и блестящие, радостные Глаза, она почувствовала, что скрывать от этого Человека так же подло, отвратительно, так же невозможно и не под силу ей, как оклеветать, украсть или убить.
В виду этой колдовской воды с фантастическим блеском, в виду бездонного неба и грустных, задумчивых берегов, говорящих о суете нашей Жизни и о существовании чего-то высшего, вечного, блаженного Хорошо бы забыться, умереть, стать воспоминанием.
Среди этой артистической, свободной и избалованной судьбою компании, вспоминавшей о существовании каких-то докторов только во Время болезни, и для которых Имя Дымова звучало так же безразлично, как Сидоров или Тарасов, - среди этой компании Дымов казался лишним и маленьким, хотя был высок ростом и широк в плечах. Казалось, что на нём чужой фрак и что у него приказчицкая бородка. Впрочем Если бы он был писателем или художником, то сказали бы, что своей бородкой он напоминает Золя.
И опять потекла мирная, СчастливаяЖизнь без печалей и тревог. НастоящееБыло прекрасно, а на смену ему приближалась Весна, уже улыбавшаяся издали и обещавшая тысячу радостей. Счастию не будет конца!
