Книга: Чужестранка

В двадцать три Года легче вытерпеть Мордобой, чем публичную порку в шестнадцать. Раненая Гордость причиняет самые большие Муки, а в том возрасте особенно.

Дай же тысячу сто Мне поцелуев,
Снова тысячу дай и снова сотню...

Он навалился на меня, коленом раздвинув Ноги, и я почувствовала, что поддаюсь - даже не ему, а себе. Двадцать семь лет хорошего воспитания уступили позиции тысячелетнему инстинкту. Разум восставал против того, чтобы мной овладели на голом камне, поблизости от спящих Солдат, а Тело с этим мирилось и, более того, отвечало на призыв.

- Исчезнет оно когда-нибудь, Клэр? Желание исчезнет?
Моя Голова снова упала ему на Плечо.
- Я не знаю, Джейми. Правда не знаю.

- Я еще Никогда не был близок с женщиной... но я обнимал нескольких. - Он смущенно улыбнулся и встряхнул головой. - Это Было не тоже самое. Я имею в виду, что держал женщин в объятиях и целовал их и...
Он махнул рукой, отбрасывая это последнее "и".
- Было приятно, в самом деле приятно. Сердце сильно билось, и Дыхание становилось частым, и Все такое. Но это было не так, как с тобой, когда я обнимаю и целую тебя.
У него Глаза Цвета озер и неба, подумала я, и они такие же бездонные.
Он протянул руку и дотронулся до моей нижней Губы, коснувшись края.
- Начинается так же, но через Мгновение, - продолжил он негромко, - через мгновение Мне кажется, что держу в руках живой Огонь.
Он нажал сильнее, обведя мои губы и погладив подбородок.
- И я хочу лишь одного - броситься в этот огонь и сгореть.

- В этих птичек вселяются Души молодых матерей, умерших во Время родов, - сказал он, обернувшись ко Мне. - Говорят, они кричат и бегают вокруг гнезда, потому что не Верят, что птенцы выведутся благополучно. Они печалятся о том, кого потеряли - ищут ребенка, оставшегося сиротой.
- Я думаю, это просто обычай такой, - заговорил он. Привычка. Я Впервые сделал так, когда был намного моложе, после того, как услышал эту историю. На самом деле я не верю, что у них Есть Душа, но, понимаешь, как-то из Чувства уважения...
Не окончив фразу, он взглянул на меня и вдруг улыбнулся.
- Я так привык это Делать, что даже не заметил. В Шотландии очень мало ржанок...
Он поднялся и отбросил прутик.
- Пошли дальше. Тут есть местечко, которое я хочу тебе показать. Вон Там, у вершины холма.
Он взял меня под локоть и помог встать с земли. Мы стали подниматься по склону.
Я слышала, что он сказал ржанке, когда отпустил её. И хотя я знала очень немного гэльских слов, это Старое Приветствие я слышала достаточно часто, чтобы понять его. "Господь да прибудет с тобою, матушка" - вот что сказал Джейми.
Молодая Мать, умершая во время родов. И дитя, которое осталось сиротой. Я тронула Джейми за рукав, и он повернул ко мне голову.
- Сколько тебе Было? - спросила я.
- Восемь, - ответил он. - Уже не младенец.
Больше он Ничего не сказал и вел меня Все выше на холм.

Я боролась с этим вот уже некоторое Время. Еще до нашей комической свадьбы я уяснила себе, что он меня привлекает. Такое случалось со мной и Прежде, как это случается практически с каждым из нас. Внезапно возникшая Чувствительность к присутствию, к появлению какого-то Мужчины - или Женщины. Следишь за ним глазами, устраиваешь "неумышленные" Встречи, наблюдаешь за тем, как он занимается своим делом, и при этом испытываешь особые Ощущения, глядя на движущиеся под рубашкой плечи, на выступающие косточки запястья или на то Место под подбородком, откуда начинает расти Борода.

Он наклонился ко Мне и прижался губами к моим губам. Мне приходилось целовать мужчин, особенно во Время войны, когда Флирт и постоянные романы были легкомысленными спутниками смерти и неуверенности в завтрашнем дне. С Джейми это Было совсем по-другому. Его исключительная Нежность ни в малой мене не была продиктована опытом; скорее Она была проявлением Силы, осознающей, но сдерживающей себя; вызовом и побуждением тем более примечательными, что в них не заключалось требования.
Я твой, как бы говорила она. И Если ты меня принимаешь, значит...
Я принимала, Губы мои приоткрылись навстречу его губам, да, я принимала от всего сердца и Вызов, и Пробуждение.

Он продолжал Все тем же речитативом перечислять животных и Растения с Островов, а я сидела, слушала его декламацию и думала о том, как все это странно: вот сижу на ка Мне у шотландского водоема, внимаю гэльской любовной песне, а на коленях у меня лежит большая мертвая Рыба. А самое странное то, что все это доставляет мне неподдельную Радость.

- Это Было так, как ты себе представлял? - с любопытством спросила я.
- Почти, - он вдруг хихикнул Мне в самое ухо. - Но я думал... хотя Нет, Ничего.
- Нет, скажи мне! Что ты думал?
- Не скажу, ты будешь Надо мной смеяться.
- Обещаю тебе не смеяться. Скажи!
Он пригладил мне Волосы, убрав кудряшки с Уха.
- Ну ладно. Я не знал, что это можно Делать лицом к лицу. Я считал, что ты должна повернуться ко мне спиной... ну, понимаешь, как лошади...
Сдержать Обещание было очень Трудно, однако я не засмеялась.
- Я понимаю, что это звучит глупо, - сказал Джейми в свою защиту. - Просто... ну, ты наверное, знаешь, что Если в молодости что засядет в голову, так уж крепко.

- Это Одна Причина. А Есть Другие, о которых ты мог бы Мне сказать?
Он принялся внимательно изучать свой бокал.
- Вероятно, просто потому, что хочу спать с тобой, - он быстро взглянул на меня. - Ты думала об этом?
Если он хотел смутить меня, то вполне преуспел, но я решила этого не показывать.
- Это Правда? - смело спросила я?
- Если быть честным, то да, правда, - ответил он, и голубые Глаза прямо посмотрели на меня поверх бокала.
- Для этого вовсе не обязательно Было жениться на мне, - возразила я.
Джейми был по-настоящему шокирован таким заявлением.
- Неужели ты думаешь, что я стал бы это Делать, не предложив тебе выйти за меня замуж?
- Многих мужчин это не смутило бы, - сказала я, забавляясь его наивностью.
В явном затруднении он забормотал что-то невнятное, но тут же собрался и заявил с полным достоинством:
- Может быть, я чересчур самоуверен, говоря так, но я предпочитаю Думать, что я не " Многие Мужчины", и не считаю необходимым вести себя в соответствии с наиболее низким общественным знаменателем.
Я была тронута его словами и поспешила заверить, что нахожу его Поведение в высшей степени порядочным и джентльменским, и прошу извинить меня за неумышленные Сомнения по поводу его мотивов.

"Под моей защитой..." То была не просто Фраза - стоило посмотреть на Джейми, на твердый разворот его широких плеч, стоило вспомнить его диковатую грацию, когда он показывал Мне при лунном свете приемы боя на мечах. он знал, что говорит. Совсем еще молодой, он имел Право так Говорить, и его рубцы подтверждали это право. Он был не старше многих летчиков и пехотинцев, за которыми мне пришлось ухаживать в госпитале, и так же, как они, он знал цену ответственности. Он давал мне не романтический обет, а твердое Обещание защищать мою Безопасность ценой своей собственной.

- Я знаю, Клэр, что Есть Вещи, о которых ты не хочешь Говорить Мне. Скорее даже не можешь говорить о них.
"Знал бы ты, насколько ты прав", - подумала я.
- Я Никогда не стану принуждать Тебя или настаивать на том, чтобы узнать о вещах, касающихся только тебя, - серьезно сказал он, посмотрел на свои Руки и сжал Ладони. - Есть вещи, которые я не могу рассказать тебе, по крайней мере Пока. И не прошу тебя о том, чего ты не можешь мне дать. Прошу лишь об одном: пусть будет правдой то, что ты найдешь нужным сказать мне. И я обещаю тебе то же самое. Между нами Сейчас Ничего Нет - кроме уважения, вероятно. И я думаю, что Уважение дает Место тайне, но не лжи. Ты Согласна?
- Да, я согласна. Обещаю быть честной.

Ты Кровь от крови моей и кость от Кости моей,
Я Тело свое отдаю тебе, чтобы Двое мы стали одно,
И душу мою отдаю тебе в залог до конца моих дней.